Мусорщица
Шрифт:
Ева пожала плечами, будто признавая поражение, и сделала еще один глоток.
– У кого их нет? Если бы всех, у кого психологические проблемы, убивали ударом о раковину, психологи бы разорились.
– Логично.
Вика почувствовала, как невидимый лед треснул, и тоже отпила немного чая. Эта пауза была словно разбегом перед прыжком, и казалось, что сейчас самое время прыгнуть, пока лед снова не застыл. Она скользнула в сумку-шоппер и вытащила оттуда распечатку. Это был список из двадцати женских имен, который Вика обнаружила на флешке Лады. Единственный документ, назначение которого не смогла
– Что это такое? – казалось, настроение Евы изменилось в один момент.
Расслабленность, какая-то мягкость и разбитость покинули её, она будто подтянулась и отвердела, вопросительно переводя взгляд на Вику.
– Этот список нашли в компьютере Лады. Я подумала, может быть, вы знаете, что это такое.
– Понятия не имею, с его вы решили?
– Эти девушки не медийные, не модели, не певицы. Ассистентка Лады не знакома с ними. Но Лада зачем-то составила этот список или получила от кого-то.
Ева снова надела очки.
– Это могут быть танцоры, которых она подбирала для концертных шоу. Могли быть… Да кто угодно, почему вас это волнует? Как это вообще связано с убийством?
– Может быть и не связано, но я должна проверить все факты. Я пытаюсь понять, из чего состояла её жизнь…
Ева мимолетно взглянула на свои наручные фитнес часы и взяла в руки сумочку, всем видом показывая, что еще секунда, и она уйдет.
– Знаете, я немного не рассчитала время. Я опаздываю на съемку. Извините.
– Ну нет, подождите… – начала было Вика.
– Я не знаю, что это за список! Есть еще вопросы?! Или вы пытаетесь подогнать мои ответы под свои теории?! – с неожиданной резкостью спросила Ева, поднявшись с дивана и швырнув на стол денежную купюру.
Вика знала, что должна была сделать. Что она сделала бы еще пару лет назад. Взглядом, голосом заставила бы её сесть на место и ответить до конца на все вопросы. Ева и сама, скорее всего, чувствовала, что повела себя неправильно, странно. Хватило бы только подобрать нужные слова, проявить твердость. Вика это умела. Но сейчас слова застряли внутри, словно кто-то ударил под дых. Она сидела, как вчерашняя студентка, как школьница, как девчонка, пока Ева нависала над ней, наслаждаясь своей победой. Ну же, скажи хоть что-то. Прояви характер, хотя бы встань, чтобы быть с ней на одном уровне, чтобы посмотреть ей в глаза и дать ей понять, что ты следователь, и она обязана сотрудничать. Пригрози, напомни, что каждое слово может помочь найти преступника.
Но Вика осталась сидеть, со списком в руках, словно прибитая к своему месту, тяжелая и неподвижная, как чугунный памятник. Торжествующим жестом Ева отбросила прядь назад со своего плеча и вышла из ресторана.
***
– Пожалуйста помягче, – просил её отец.
Вика не знала его имени. Кто-то наверняка назвал, но это было абсолютно не важно. Все равно. Крупный мужчина с красным лицом, таким она его запомнила. Отец остался ждать за дверью, и вот это его «помягче», сказанное спокойно и просто, но без заискивания, стало последним, что он успел сказать перед тем, как Вика вошла.
Они сидели в небольшой
– Яна, – начала Вика. – Ты понимаешь, зачем ты здесь?
Девочка кивнула, сделав глубокий выдох. Она уже не плакала, просто смотрела вниз перед собой, куда-то в сторону пуговиц на кителе Вики.
– Еще раз расскажи мне, как вы с Таней вышли из клуба.
Яна навалилась грудью на стол, как будто эта опора придавала ей дополнительную устойчивость. И все же, смотреть в глаза Вике ей, очевидно, не хотелось, поэтому она говорила куда-то в стол, сложив перед собой руки.
– Мы вышли, Таня была уже с ним. Они вызвали такси, позвали меня с собой. Я отказалась, потому что у меня заболела голова. Я не поехала и дошла до дома пешком. А они уехали на такси.
– Опиши его.
– Но я же уже говорила…
– Под это описание половина города подходит!
Яна обхватила голову руками.
– Ты сказала, что Таня познакомилась с ним в клубе. Значит, они разговаривали, ты его видела. Неужели не можешь вспомнить что-то еще, кроме роста и цвета волос!
– В клубе было темно, – почти шепотом оправдывалась Яна. – И эти… Огни, софиты типа. Я правда не успела его разглядеть.
– Не может быть, напряги память. Абстрагируйся от всего, что произошло потом и просто вспомни.
– Абстрагироваться? – Яна впервые вскинула на следователя глаза.
Теперь в них стояли слезы.
– Таня была моей подругой! – всхлипнула девочка. – Она умерла, а вы предлагаете мне абстрагироваться.
– Она умерла, а ты даже не пытаешься помочь наказать виновного. Давишься слезами, растекаешься по столу вместо того, чтобы собраться. Каждая минута помогает ему уйти.
– Но я правда не помню! – взревела Яна, и Вика едва не отшатнулась от неё.
За дверью послышались беспокойные шорохи, кто-то безуспешно несколько раз дернул ручку двери. Яна оглянулась, но Вика сделала вид, что ничего не заметила.
– Хорошо, – кивнула она. – Давай с простого. Темные волосы, так ты сказала. Высокий, на голову выше Тани. Это значит, примерно метр восемьдесят или восемьдесят пять. Возраст? Во что был одет?
– Ну… Наверное, возраста моего папы. Одет… Джинсы, наверное.
– Наверное?!
– Во что может быть одет мужчина? Не в юбку же! Все, отпустите меня, я правда ничего не помню… – Яна уронила голову на сложенные руки, её спина сотрясалась мелкой дрожью.
Вика взяла паузу, терпеливо дожидаясь, пока девочка сама вернется к разговору и справится с эмоциями. Она не собиралась ей помогать. Её тошнило от этой слабости, не собранности, отчаяния. Почему люди не могут собраться в нужный момент? Почему не могут быть сильными ради своих близких, ради тех, кого они, как утверждают, любили? Ведь это не её изнасиловали и забили до смерти? Почему же она не может напрячься, выковырять из своей детской памяти приметы, детали, номера машины? Она ждала десять секунд. Двадцать. Минуту. Яна перестала дрожать, но лица не подняла.