Муссон
Шрифт:
— Старику не вернуться домой с таким экипажем на борту, — сказал Тому Нед. — Первая же настоящая буря расколет его корпус.
Том с отвращением швырнул обваренного червя в лагуну, где стая мелких рыб, вспенивая воду, принялась его пожирать.
К ним присоединились плотники и их помощники; стоя в воде, они освобождали корпус от вредителей, и работа продолжалась, пока прилив не прогнал их на берег. В течение пяти отливов подряд матросы соскребали водоросли и ракушки, потом заливали норки червей смолой и затыкали
Доски, поврежденные настолько, что уже не спасти, удаляли и заменяли свежими. Дно покрыли толстым слоем смолы, потом наложили слой смеси смолы с жиром, потом еще два раза покрыли смолой, и только тогда Том и Нед Тайлер успокоились.
В следующий прилив «Минотавр» отошел на глубокую воду и повернулся. Потом его вернули на прежнее место на берегу, но теперь наклонили в противоположную сторону.
Когда наконец корабль вернулся на место якорной стоянки, матросы отправились наверх и спустили реи.
Их тщательно осмотрели, укрепили все слабые места, потом водрузили обратно. Затем внимательно осмотрели все тросы и канаты и большую часть заменили новыми манильскими, лучшего качества, из запасов «Серафима». Старые черные паруса были в дырах; заплаты очень грубо ставили люди аль-Ауфа.
— Заменим все паруса, — решил Том и послал Неда Тайлера обыскать трюмы «Серафима». Мастера рядами сидели на палубе, готовя новые паруса; то, что нашлось в запасах «Серафима», пришлось подгонять под мачты и реи «Минотавра».
Нижние палубы «Минотавра» были в таком же беспорядке, как и оснастка. На корабле расплодилось множество паразитов и крыс, и от него несло, как от кучи дерьма. Нед составил страшное варево из пороха, серы и купороса, горшки с этой смесью разместили на нижних палубах и подожгли. Когда из горшков повалил ядовитый дым, все бросились на свежий воздух. Затем плотно закрыли все порты и люки и позволили дыму проникнуть во все щели и углы корпуса.
Через несколько минут корабль начали покидать крысы. Они протискивались через клюзы и щели в орудийных портах, и некоторые были величиной с кролика. Они лихорадочно поплыли к берегу, а матросы забавлялись, стреляя по ним из пистолетов и мушкетов и делая ставки.
Когда с корпусом и снастями разобрались, Том занялся покраской корпуса. Краска поблекла и отваливалась слоями. К бортам привесили люльки, и команды матросов отдраили корпус песком, затем до самой ватерлинии покрыли краской в три слоя. В приступе художественного рвения Том приказал все орудийные порты выкрасить в цвет голубого неба и заново позолотить фигуру на носу и резные украшения на корме. Через шесть недель непрерывной работы «Минотавр» выглядел так, словно только что сошел со стапелей верфи.
Стали видны прекрасные линии и изгибы борта корабля.
Глядя на «Минотавр» через иллюминатор своей кормовой каюты, Хэл Кортни одобрительно улыбался.
— Клянусь Иисусом, он прекрасен, как невеста в день
Слова отца придали Тому храбрости, и он высказал свою просьбу. Хэл спокойно выслушал: передать «Минотавр» в независимое командование Тому. Потом покачал головой.
— Одного сына я потерял, — негромко сказал он. — И не готов потерять второго, Том.
— Но, отец, я дал Дорри священную клятву.
Тень страшной боли, более мучительной, чем та, что он испытал на решетке, когда ему отрезали ноги, промелькнула в глазах Хэла.
— Знаю, Том, знаю, — прошептал он. — Но «Минотавр» не мой, и я не могу отдать его тебе. Он принадлежит Компании. Это не остановило бы меня, если бы я считал, что это поможет твоему брату. Но я не могу отдать тебе корабль и отправить навстречу страшной опасности без полного экипажа.
Том раскрыл рот, собираясь заспорить, но Хэл приподнялся на смятой постели и положил руку на руку сына.
— Послушай меня, парень. — Голос его звучал хрипло, бледная костлявая рука на руке Тома была легкой, как птичье крыло. — Я не могу отправить тебя одного. Этот аль-Малик обладает большой властью. В его распоряжении армии и сотни кораблей. В одиночку ты его не одолеешь.
— Отец… — перебил его Том, но Хэл остановил его.
— Послушай меня, Том. Мы должны вместе закончить это плавание. Я в долгу перед кораблем и людьми, которые поверили в меня. Когда мы выполним этот долг, я обеспечу твое вступление в орден. Ты станешь рыцарем-храмовником ордена Святого Георгия и Священного Грааля, со всеми преимуществами, которые это тебе даст. Ты сможешь призвать на помощь своих братьев-рыцарей, таких как лорд Чайлдс и лорд Хайд.
— Но на это уйдет целый год! — воскликнул Том; сама мысль об этом причинила ему физическую боль.
— Нет, на это может уйти два или три года. Однако мы ничего не достигнем, если без подготовки выступим против могучего властителя в чужой стране, где у нас нет ни союзников, ни влияния.
— Годы! — повторил Том. — А что за это время произойдет с Дорри?
— К тому времени я оправлюсь от ран. — Хэл взглянул на свои укороченные ноги. — Мы поплывем на поиски Дорри вместе, у нас будет флот сильных кораблей, с отличными командами бойцов. Поверь мне, Том, это лучший шанс Дориана — и наш.
Том в ужасе смотрел на отца. После ранения Хэл Кортни превратился в хрупкого старика с серебряной бородой и искалеченным телом. Неужели он действительно верит, что сможет командовать эскадрой в новом бою? Безнадежная мечта. Том почувствовал, как на глазах выступают слезы, но отогнал их.
— Поверь, Том, — говорил Хэл. — Я даю тебе слово. А ты мне?
— Хорошо, отец. — Ему пришлось собрать все мужество, но он не смог отказать отцу. — Даю тебе слово.
— Спасибо, Том.