Мутация в моем сердце
Шрифт:
Впервые за долгое время очередное утро не казалось столь безнадежным, словно шанс на новое начало все-таки имел место быть.
Я рада, что Лексо зашел. Мое настроение хотя бы немного улучшилось.
Глава 2
Когда я была маленькой, мама постоянно опекала меня, словно смерть ожидала меня за каждым кустом. Это невероятно раздражало. Это раздражает до сих пор.
Она всегда держала меня за руку, словно боялась, что мир вокруг нас унесет меня прочь. Ее теплая ладонь – единственная
Я чувствовала, как мама старается передать мне всю свою любовь, все свое тепло, однако, страх и тревога все равно проскальзывали сквозь ее пальцы, оставляя невидимые метки на моей детской ладони. Ее забота перерастала в тотальный контроль, когда мне запрещалось отойти на метр дальше дозволенного.
Среди обломков разрушенных городов и пустынных дорог, где раньше процветала жизнь, мы выживали благодаря маминой неустанной бдительности и заботе. Она была особенной зараженной – она могла контролировать разум остальных, подчиняя их своей воле. Мама приказывала мутантам защищать нас от опасности, которая, по ее мнению, могла настигнуть нас. Она защищала отца, не давая возможности зараженным напасть на него.
Я не знаю, откуда у нее этот дар, у меня такого нет. Но и я – лишь наполовину мутант. В моей спине даже нет острых игл, а глаза меньше и с ярко-желтой радужкой. Мама часто говорила, что я особенная, что плохие люди придут за мной, якобы, уже приходили ранее. Да кому я нужна? Наполовину дикарка.
Я не знаю, каким был мир до апокалипсиса. Все, что я представляю, это выживание. Серая выжженная земля, зловоние разложения, полыхающие руины, которые когда-то были городами. И мама всегда рядом, с ее внимательными огромными карими глазами с белыми зрачками, следящими за каждым моим шагом. Когда ты живешь в одиноком доме, сделанном из остатков былого величия, убежище кажется добрым миром и душной клеткой одновременно.
– Эма, не уходи далеко, – говорила она снова и снова.
Это постоянное напоминание стало мелодией моей повседневности, словно она боится, что стоит мне отвернуться на мгновение, и я растворюсь в этом беспощадном мире. И такое ощущение, что чем старше я становилась, тем больше у меня появлялось ограничений. Хотя должно быть наоборот, не так ли?
Можно подумать, что я маленький ребенок, который не может сам о себе позаботиться. Каждый ее шаг, каждый взгляд только подчеркивал тот невидимый поводок, который вечно тянул меня назад.
Меня это так раздражало. Я хотела сбежать, уйти туда, где нет ее беспокойного взгляда. Она просто не понимала, что я взрослая, что я знаю, как выживать.
Мир – это не только опасность, но и возможность. Возможность быть свободной, почувствовать ветер в волосах и не думать ни о чем. Еще одно напоминание, еще один приказ – и я, наверное, взорвалась бы от ее однотипных слов. Но я не могла позволить себе этого.
Мама не видела, как ее забота душила меня. Не видела, что ее страхи – это то,
Но как объяснить это тем, кто потерял все, кроме меня?
Слова застревали на языке, путаясь в ее тревожных глазах. Я пробовала говорить, но каждый раз мои слова разбивались о стену ее страха, как волны о скалы. В моменты, когда она отводила взгляд, я украдкой выглядывала за пределы нашего тесного мира, мечтая о свободе, которой никогда не знала.
Как-то утром, когда солнце едва пробивалось сквозь густую пелену пепла, я решилась на серьезный разговор.
– Мама, – начала тогда я, мой голос дрожал от напряжения, – мы не можем жить так вечно.
Однако она лишь взглянула на меня пустыми глазами, полными дискомфорта. Ее руки нервно скрестились на груди, словно таким образом она пыталась защитить нас обеих от той истины, которую я несла.
– Эманура, ты не понимаешь, – твердила она всегда одну фразу, задумчиво глядя в пустоту. – От мира остались лишь обломки, погибшие мечты и… опасность.
Ее голос переливался горечью воспоминаний, что я никогда не разделяла с ней. Она постоянно говорила о какой-то утрате, когда чуть не лишилась меня в детстве.
Тем не менее, дух сопротивления во мне рос. Если бы только я могла показать ей те кусочки красоты, скрытые среди руин, то, что осталось от прежнего мира. Как запах дикой лаванды, проросшей сквозь трещины, привлекал мой нюх, приглашая прогуляться босыми ногами по тропам, которые я не видела раньше.
Может быть, тогда, однажды, она увидела бы, что есть не только то, что можно потерять, но и то, что всегда есть возможность найти. Но разве я смогла бы разорвать цепи тревоги, в которые она нас заковала, прежде чем сама стала пленницей этого выживания?
Мама считает, что половина меня – чудо науки и их с отцом безграничной любви, другая половина – уязвимое дитя, нуждающееся в защите своей матери.
Ну, я и решила доказать, что способна справиться со всем сама. Самостоятельно строить свою жизнь, не слушаясь чужих приказов и распоряжений. Я вправе сама решать, что делать и как жить свою неправильную жизнь.
Скитаясь по остаткам цивилизации, я иногда вспоминаю о том, когда я едва не была обесчещена. Тогда меня спасла Амели, а не мама. Значит, я способна выжить и без нее.
Каким бы ни был этот мир, во мне всегда будет отпечаток непоколебимой решимости. Возможно, я не лучшая дочь, но я всегда борюсь со своими внутренними демонами, стараясь не показывать слабость. Каким бы ни был мрачен мой путь, в своем решительном сердце я черпаю надежду и уверенность. Пусть мир вокруг меня дальше рушится, мне все равно. Я знаю, что смогу выжить в этом постапокалиптическом аду.
Я – наполовину мутантка, наполовину человек, но не нужно делать это моей уязвимостью. Я чувствую себя целой.