Мутант
Шрифт:
Он несколько раз моргнул, как бы проверяя, не обманывает ли его зрение. Теперь, когда его отделяло от окна расстояние примерно в двадцать футов, он увидел, что оконные стекла разбиты. Из рамы торчали острые куски стекла. Как будто его мечта о возмездии мгновенно воплотилась в жизнь.
Оглянувшись на машину, в которой маячили силуэты Виктора-младшего и Филипа, Виктор едва подавил в себе желание повернуть прочь и уехать отсюда. Что-то здесь было не так. Он чувствовал это. Виктор опять посмотрел на разбитое окно, затем на ступени, ведущие к входной двери. Уж слишком тихим, слишком темным
Поднявшись по ступенькам, Виктор заметил, что входная дверь слегка приоткрыта.
– Здравствуйте! – крикнул Виктор. – Есть кто-нибудь дома?
Он толкнул дверь и вошел внутрь.
Крик застыл у него на губах. Такого кровавого зрелища, которое предстало его глазам в гостиной Гефардта, он еще никогда не видел, хотя и работал в городской больнице Бостона. В комнате лежали в причудливых позах семь трупов. Тела были изрешечены пулями. В воздухе висел запах кордита.
По-видимому, убийца ушел совсем недавно: кровь все еще вытекала из ран. Помимо Гефардта, в комнате лежали женщина примерно его возраста, очевидно жена, пожилая чета и трое детей. Самому младшему было около пяти лет. Гефардта прострелили такое количество раз, что верхняя часть головы отсутствовала.
Проверив, нет ли у кого-либо признаков жизни, Виктор поднялся. Чувствуя головокружение, он прошел к телефону, думая про себя, что не стоит ни к чему прикасаться. В «скорую» звонить уже не имело смысла, поэтому он сразу набрал номер полиции. Ему ответили, что высылают наряд.
Виктор решил дождаться приезда полиции в машине. Он боялся, что, если еще какое-то время пробудет в доме, его вырвет.
– Нам придется пока остаться здесь, – сказал он, садясь за руль и приглушая радио. Перед глазами стояла гостиная, полная трупов. – Там, в доме, кое-что произошло, полиция уже выехала.
– А долго? – спросил Виктор-младший.
– Не знаю. Может быть, час или около того.
– Пожарные машины приедут? – с интересом спросил Филип.
Полиция прибыла на четырех патрульных машинах, вероятно, весь состав отделения города. Виктор не стал заходить внутрь, оставаясь на лестнице. Примерно через полчаса один из полицейских в штатском вышел поговорить с ним.
– Лейтенант Марк Скаддер, – представился он. – Я думаю, ваше имя и адрес уже записали?
Виктор кивнул.
– Плохо дело, – сказал Скаддер. Закурив, он бросил спичку на газон. – Похоже, какие-то разборки на почве наркотиков. К югу от Бостона такое часто случается, но здесь...
– Вы нашли наркотики? – спросил Виктор.
– Пока нет, – ответил Скаддер, глубоко затягиваясь. – Но уж наверняка это не убийство на почве ревности. В этих целях такую артиллерию не используют. Наверняка стреляли два или три человека одновременно.
– Я вам сейчас еще понадоблюсь?
Скаддер отрицательно покачал головой.
– Если ваши данные записаны, вы больше не нужны.
~~
Расстроенная, Маша едва смогла сосредоточиться на пациентах. От нее потребовалось все ее терпение, чтобы выразить интерес к последней на этот день двадцатилетней пациентке с пограничными расстройствами личности.
По пути домой она все время мысленно возвращалась к разговору с Ремингтоном. Либо Виктор ей лгал, скрывая, сколько времени на самом деле мальчик проводит в лаборатории, либо Виктор-младший подделывал объяснительные записки. Оба варианта были одинаково неприятны. Маша поняла, что не стоит даже и начинать разбираться в своих чувствах к Виктору, пока она не выяснит, насколько пострадал Виктор-младший от его эксперимента. Обнаружившиеся прогулы Виктора-младшего еще больше разволновали ее. Это было классическим проявлением расстройства поведения, которое впоследствии могло выразиться в формировании антисоциальной личности.
Маша свернула на подъездную дорогу, резко нажав педаль газа на небольшом подъеме. Уже почти стемнело, ближний свет в машине был включен. Она объехала вокруг дома и потянулась было за пультом дистанционного открывателя гаража, как вдруг в свете фар что-то заметила па двери. Она не могла разглядеть, что это было: свет фар отражался от металлической двери гаража и слепил ее. Заслонив глаза рукой. Маша вышла из машины и подошла поближе. Щурясь, она взглянула на предмет, похожий на набитый тряпьем мешок.
– Господи! – вскрикнула она, когда смогла разглядеть, что это было. Подавив приступ тошноты, она осмелилась взглянуть еще раз. К двери, как будто распятая, была прибита гвоздями задушенная кошка.
Стараясь не смотреть в вылезшие глаза и на свесившийся язык животного, она прочитала записку, привязанную к хвосту: «Лучше бы тебе действовать правильно».
Оставив машину на том месте, где она была, выключив свет и двигатель. Маша поспешила в дом. Сотрясаясь от отвращения, злобы и страха, она сняла пальто и вошла в комнату. Увидев их домработницу Рамону, прибиравшую гостиную. Маша спросила у нее, не слыхала ли та какого-либо шума.
– Я слышала какие-то удары около полудня, – ответила Рамона, – и открыла входную дверь посмотреть, но никого не было.
– Может быть, какая-нибудь машина или грузовик?
– Нет.
Оставив Рамону, Маша пошла звонить Виктору, но ей ответили, что он уже уехал. Она хотела позвонить в полицию, но решила подождать приезда мужа.
Налив себе стакан вина, она собралась было сделать глоток, как увидела огни подъехавшей машины.
– Черт побери! – выругался Виктор, обнаружив, что машина жены загораживает въезд в гараж. – Ну почему твоя мать это делает? Неужели трудно поставить тачку на свою сторону гаража?
Обогнув дом и подъехав к задней двери, Виктор выключил свет и заглушил двигатель. После событий с Гефардтом нервы его были на пределе. Виктор-младший и Филип не знали, что произошло в доме Гефардтов, но не стали спрашивать объяснений своего столь долгого там пребывания.
Виктор медленно вылез из машины и вслед за своими пассажирами прошел в дом. К тому времени как он закрыл за собой дверь, Виктор уже понял, что Маша очередной раз пребывала не в настроении. Это было ясно по ее тону, по тому, как она скомандовала сыну и Филипу снять обувь, идти наверх и мыть руки перед ужином.