Мутные воды Китежа
Шрифт:
Из-за вмешательства антимагов практические чары в стенах университета Чарослов все так же не допускались. Зато теорию удалось выучить наизусть, от корки до корки. Весте помогла ее усидчивость, а Еве — хорошая память.
Никаких вестей от подруг не приходило — их коты не чаропортировали в Китеж, и даже посланная Евой черная умная ворона, отправившись на Неведомые Дороги, не принесла ответа по возвращении. Только вид у нее был испуганный и растрепанный. Громко каркнув, она сердито ударила Еву крылом по голове и улетела прочь.
— Очень
Девушки медленно возвращались с последнего экзамена — по узкой тихой улочке, мимо старых домов. Каблуки летних туфель звонко цокали по каменистой неровной дороге. В Китеже расцвело солнечное и жаркое лето, окрасившее старинные крыши домов в золотистые верхи, но над двумя ведьмами словно навис купол из пустоты и неопределенности.
Они сумели обмануть растерянных преподавателей, даже несмотря на светлые прямые пряди Евы, запутавшиеся в коротких кудрях лже-Влады. Веста оказалась предусмотрительнее и завязала на голове косынку. Ведь в темно-каштановых волосах Лиры никогда не было яркой рыжины.
Косынку оторва Конт тоже не носила, к счастью преподаватели не следили за одеждой студентов.
— Интересно? — у Весты предательски задрожал голос. — Они в опасности.
— Если вообще живы.
— Нет, нет… — Веста попыталась успокоить саму себя, но получилось плохо. Запершило в горле и на глаза немедленно навернулись слезы. — Нет! Лира не может умереть, она слишком…
— Язвительная зараза для ранней смерти? — услужливо подсказала Ева.
— Да. А Влада прожила в Нави два года. Как там говорится?
— Иммунитет к смерти. Но он, скорее, у некромантов, — Ева горделиво распрямила узенькие плечи. — Как у меня.
— Так с чего ты решила, что девочки мертвы?
— Я ничего не решила, — Одинцова улыбнулась уголком рта, обнажая идеально белые зубы. — Просто смерть бывает разная. Но коли ворона не пролетела безучастно, значит, живы. Пока.
— То есть…
— Смертельно ранены. В плену. Вне досягаемости ворон, — каждое слово Евы отдавало морозным холодом, несмотря на лето. — Может, они никогда не вернутся, и мы не узнаем, в чем дело.
Несколько секунд Веста смотрела на подругу круглыми блестящими глазами, а потом закрыла руками лицо и громко разрыдалась. Принять страшную правду казалось смерти подобно, поэтому услышанное больно ударило ее в самое сердце. Как бы отвратительно не ругались каждый день Лира с Владой, как бы не гонялась Влада за Лирой, размахивая тяжелым зонтом, за школьные годы и за последний год их всех связала крепкая дружба.
Хоть Лаврова с Конт и придерживаются другого мнения.
Но не питай Влада и Лира дружеских чувств одна к другой, они не пошли бы вместе на Неведомые Дороги.
Ева легко, почти невесомо, коснулась белой узкой ладонью ее плеча, и одарила прохладным синим взглядом.
— Не плачь, — голос звучал остро и звонко, — они слишком сильные, чтобы сгинуть без вести.
* * *
Время
— Они убежали тайными ходами, бросили нас! — вскричала Веста одним из этих невыносимых вечеров, заломив руки.
Сидя за столом, Ева молча смотрела на себя в мутное зеркальце и ничего не сказала в ответ.
— Неужели, тебе все равно? — голос Весты дрожал, как натянутая струна, она готова была разрыдаться в любой момент.
— Мне? — прозвенела Ева ледяным голосом. — Мою тетю казнили антимаги, если ты помнишь. Я не забуду такое.
— Прости, я…
— Ничего. Не извиняйся. Я сделаю все сама.
Что именно Ева хочет сделать, она, конечно же, не уточнила. Как и не рассказала Весте, что знает одну печальную подробность, которую от нее скрывали все.
Сразу после возвращения из лабиринтов под университетом Ева попыталась найти в чародейской школе младшую сестру, но Ады нигде не было. Кто-то из преподавателей — она не видела лица в полумраке коридора — тихо прошелестел, что Аду Одинцову недавно забрали антимаги.
Ворвавшись в девичью ровно в полночь, изверги в черных формах подняли ее с постели и куда-то увели.
— Наверное, в антимагическую тюрьму уволокли, — хриплым шепотом закончил преподаватель. — Но вы, пожалуйста, молчите. Не подводите меня, хорошо?
Последний вопрос прозвучал почти умоляюще, и Ева дала ему слово держать язык за зубами.
Но зачем только понадобилась антимагам четырнадцатилетняя ведьма, не обладающая таким же сильным даром некроманта, что ее старшая сестра?
Ева хотела, было, поискать Моравца, но потом вспомнила, что после оживления он куда-то чаропортировал. С тем же успехом можно искать иголку в стоге сена. Не антимагов же ей спрашивать о его местонахождении? А если и посадили его в тюрьму, как и Аду, едва ли ответят правдиво.
И когда Веста завела с Евой сложный разговор, не хватило выдержки и холодности — слишком сильно некромантка любила младшую сестру. А тетю Эмилию, конечно, жалко, но и Ева знала ее всего несколько лет, и потому потеря не слишком серьезная. Примерно так же она в свое время отнеслась и к смерти Моравца — жаль, но ничего не поделать. Зато исчезновение Ады жгло ей сердце и душу раскаленным пламенем.
По крайней мере, у нее есть эта самая душа.
Думая об этом после разговора с Вестой, Ева зачем-то подошла к зеркалу и провела дрожащими пальцами по белой щеке. Кожа оказалась теплой и мягкой, а не холодной и костяной, будто упыриная, но на душе от этого легче совсем не стало.