Муза для чудовища
Шрифт:
Я посмотрела на одолженную у Камо (или Табо?) майку и грустно подумала, что быть принципиальной и гордой капец как сложно.
Хотелось ли мне гордо вскинуть голову и выдохуть, глядя в то ли синие, то ли чёрные глаза Иана Джеро: «Не нуждаюсь в твоих подачках»? О, очень хотелось, но еще больше мне хотелось хорошо выглядеть в мой первый рабочий день. Что-то мне подсказывало, что нравы на «Олимпе» мало чем отличаются от традиций на грешной земле, и пословицу «Встречаем по одежке» никто не отменял. Поэтому я засунула гордость подальше и остановила свой выбoр на серо-зелёной
Широкий пояс хорошо подчёркивал талию, а майка обтягивала грудь, не плотно, но довольно… провокационно. Жаль только, что всю провокацию портили совершенно лишние в этом сценарии костыли.
— Интересно, — пробурчала Дания, — майку твой тайный поклонник специально под цвет глаз покупал или просто совпало?
— Дания, — я поймала в зеркале взгляд соседки, — возможно, я открою тебе тайну, но ты должна знать. Мужчины, даже если ты им очень нравишься — особенно, если нравишься — внимание на цвет глаз обращают в последнюю очередь. Так что, можешь не искать скрытых мотивов. И это не от поклонника.
Дания прыснула от смеха, ни на секунду мне не поверив, кажется. И мы, наконец, вышли из комнаты. По дороге к лифту я остановилась у столика коменданта, который, как ему и положено, стоял ровнехонько у вхoдной двери, правда самой Жанны Ивановны на месте не наблюдалось.
— А зачем она тебе? — спросила Дания.
— ставить жалобу, конечно, — пробормотала я, опуская на полированную поверхность исписанный с двух сторон лист. — Для начала, на антисанитарные условия и отсутствие горячей воды.
Соседка хмыкнула и недоверчиво покачала головой.
— Напрасный труд, — сказала она. — Жанна Ивановна этими жалобами, как обоями, свою комнату обклеивает.
Я спокойно пожала плечами, не собираясь говорить о том, что пока соседка дрыхла, я тщательно изучала свой договор и всё тот жe юpидический справочник, а потому жалобу написала в трёх экземплярах. Одну для коменданта, одну для начальника, одну для начальника Литературного отдела. Начальницы, аты с таинственным и красивым именем Аэда Ио. Надеюсь, эта дама не состоит в родственных отношениях с чёрной мамбой. Очень не хочется тесных контактов с еще одной змеей…
Мы с Данией вышли на площадку с лифтом, и соседка грубовато спросила:
— На обед хоть знаешь, куда сходить? — было видно, как тяжело идет её внутренняя война. С одной стороны, девушка хотела держать нейтралитет, с другой, в ней говорило чувство солидарности. — Если что, могу за тобой зайти… Сходим в «Сотенку» или ещё куда-нибудь.
— Спасибо! — искренне поблагодарила я. — Было бы здорово!
Как выяснилось, работали мы с Данией на одном этае, только в разных отделах. Я — в эрoтическом (Господи, как пережить-то?), она — в драматическом.
— Увидимся, — махнула мне она на прощание и скрылась за раздвижной стеклянной дверью, а я прошла чуть дальше по коридору и постояла какое-то время под табличкой «Эротика». Табличка растворяться в воздухе е спешила, а смешаное с досадой волнение неприятно щекотало нервы.
— Это всего
По ту сторону двери тоже был коридор, вообще ничем не отличающийся от того, который я только что покинула. Может быть, только лампы здесь светили чуть ярче, да на дверях были другие таблички. «Бухгалтерия», «Приёмная», «Конференц-зал», «Проза. Большие формы», «Проза. Малые формы», «Драматургия», «Поэзия», «Сценарное отделение», «Бестселлеры» и, наконец, «Самиздат». На мгновение замявшись у последней двери, я сильнее сжала костыли и только после этого вошла.
Здесь было очень много света и воздуха, в отличие от каморки, которую я занимала в «Империи». Большой рабочий стол с внушительным монитором, многофункциональным принтером и дорогущим даже на вид офисным органайзером, «директорское» кресло с огромной кожаной спинкой и удобными подлокотниками, два стула для посетителей, асимметричная этажерка, на которой стояло несколько книг, пара кактусов и небольшой музыкальный центр, но моё воображение поразило не это, а маленькая табличка с моим именем, стоявшая на краю стола.
— Охренеть, — выдохнула я, оглядываясь по стороам. — Это что? Всё моё?
Немедленно появилось желание перевезти сюда вещи из общаги. Зачем мне комната с седым потолком, если я являюсь полновластной владелицей всего этого великолепия?
— Надо будет у Ингвара спросить, нельзя где-нибудь раздобыть кабинетный диван… — пробормотала я и осторожно опустилась в мягкое кресло. — Ка-а-а-а-айф!
Пугливой ланью проскользнула мысль о том, что, может, не так всё и плохо, что до такого кабинета в «Империи» я бы не дослужилась и через тридцать лет, даже если бы работала без выходных, отпуска и даром… Но лань на то и лань, чтобы мелькнуть трусливым хвостиком, лишь заслышав недовольное рычание серого волка, в роли которого сейчас выступало чувство собственного достоинства. «щё неизвестно, сколько они здесь платят!» — крикнуло оно в спину затаившемуся восторгу, а затем внутренний диалог моих чувств прервало появление Эрато.
— Привет, красавица, — крикнул он с порога, влетая в кабинет. — Уже устроилась?
В его руках была уже ставшая привычной роза, только на этот раз она была не на длинном стебле, а в маленьком горшочке.
— А я к тебе с подарком на новоселье, — начальник поставил цветок на этажерку и повернулся ко мне. — Хорошо выглядишь. Нормально устроилась? Извини, что вчера вечером не зашёл, образовались кое-какие дела, но мне сказали, что ты была в хорошей компании… Не то чтобы я ревновал, но…
— Я отвратительно устроилась, — прервала я поток речи Эрато. — Ваше обжежитие для литераторов — самое отстойное место в мире. Оно вообще не приспособлено для жизни.
Ингвар широко улыбнулся. Довольно-предовольно.
— И в связи с этим у меня две новости. Первая. Я передумала насчёт отдельной комнаты. Ты был прав, жить в квартире намного удобнее, — в глазах Эрато появилось что-тo подозрительо похожее на панику. И это что-то заставило меня удивиться и на секунду сбиться с мысли, но я быстро пришла в себя и прoдолжила: