Муза для чудовища

Ли Марина

— Кому рассказать успела? — прошипел он, подталкивая меня к своему кабинету.

— Не толкайся, а то я себе вторую ногу сломаю! — возмутилась я. — О чём рассказать?

Мы миновали пустующую приёмную — видимо, секретарь Эрато еще не вернулся после обеденного перерыва — и начальник махнул рукой в сторону пяти флакончиков, ютившихся на краю стола, а затем нe сказал — приговор вынес:

— Об этом!

Я вздохнула, не в силах определиться с тем, какой стратегии лучше придерживаться. Из чего исходить? Из того, что он мне плохо oбъяснил? Или может быть…

— Сам виноват! — буркнула я. — Ну, что смотришь?

Помоги сесть! Видишь же, что мне неудобно с костылями!

Это было самое натуральное вранье, прозрачное, как воды горного ручья, потому что с костылями я уже научилась обращаться довольно неплохо, и Эрато об этом знал, но, к моему удивлению, клюнул на мой несчастный вид и осторожно придержал за локоть, пока я устраивалась на диванчике для пoсетителей. Хороший такой диванчик. Я бы, к примеру, на таком отлично поместилась! Интересно, мебель на этом Олимпе дорого стоит?

Я посмотрела Ингвару в глаза и поняла, что спрашивать у него об этом сейчас не стоит. Когда твой начальник или любой другой посторонний и не очень мужчина смотрит на тебя так нежно и так ласковo, словно внутренне уже договорился с самим собой о том, что десять лет за убийство — это не так уж и много, что и в тюрьме люди живут, отвлекаться от темы разговора всё-таки не стоит.

— Надо было объяснить как следует! — обиженно поджав губы, заявила я. — Да и чего ты взъелся? Из того дерьма, что мне твои музы на проверку принесли, всё равно бы конфетки не получилось!

Эрато зачем-то сел на пол у моих ног и пoсмотрел на меня снизу вверх даже не ласково… Влюблённо.

Хана мне.

— То есть тебе никто не помогал? — прошептал он. — Ты скажи, я не буду ругаться…

— Кто, например? — также шёпотом ответила я. — Кто-то из тех мифических поклонников, о которых ты мне утром говорил?

Ингвар поморщился и пробормотал:

— Не из мифических, — задумчиво почесал подбородок костяшкой указательного пальца. — Нет, чисто теоретически, конечно… Хотя…

Поднялся рывком с места, подошёл к своему столу, достал из кармана брюк маленький ключик, которым открыл один из ящиков, а в следующее мгновение уже звонил кому-то по мобильному. Абонент, видимо, был занят и сбросил входящий, Эрато чертыхнулся и набрал снова, а когда в трубке зарычали так, что услышала даже я — слова различить не получалась, но голос был грозным, да — произнёс:

— Из-за ерунды я не стал бы звонить. Ты где?

На этот раз я услышала ответ, и очень чётко.

— В чьей именно? — хохотнул начальник, мазнув по мне взглядом. — Ладно, не рычи. Просто скажи, ты сегодня утром не ходил к кому-нибудь в гости?

А затем понизил голос, но я все равно расслышала:

— Например, помочь устроиться на новом рабочем месте… Нет? Даже в «Олимпе» не был?.. Понятно… ? Нет, ничего. Вернёшься, поговорим.

Ингвар отключился, а я жадным взглядом проследила за тем, как он замыкает мобильник в своём столе. Мне ведь не показалось? Он же сейчас с кем-то из внешнего мира разговаривал? С кем-то, кто, как думал мой начальник, мог помочь мне с работой. Очень интересно…

— Кому ты звонил?

Ингвар нахально усмехнулся и просто проигнорировал мой вопрос, вместо этого он из другого ящика достал какую-то рукопись и протянул её мне, коротко велев:

— Показывай!

— Что показывать? — растерялась я.

— Агата, не изображай из себя идиотку. Тебе

не идёт. Показывай, как ты работаешь.

Я пожала плечами и, опустив глаза, прочитала: «Рывком стянул с девчонки майку и опустил светло-голубые чашечки лифчика. Сглотнул сухим горлом, не в силах оторвать жадно потемневшего взгляда от восхитительного вида. Медленно обрисовал контур правой груди, по спирали подбираясь к съёжившейся ареоле. Малышка снова всхлипнула, и дeмон не теряя времени подался вперёд, накрывая ртом просто умоляющий о ласке сосок, а на второй — два пальца, осторожно потереть… И получить в награду протяжный стон. Черт! Черт! Повернул голову, чтобы обласкать левую грудь и одновременно расстегнул пуговку на джинсах, просовывая руку внутрь, где уже так влажно и так тепло… Застонали оба, одновременно, в одной тональности. Девушка изогнулась в попытке уйти от настойчивых пальцев… Ну уж нет!»

Я почувствовала, как краснею. Честно говоря, читать довольно откровенную сцену и чувствовать, как по тебе скользит пристальный мужской взгляд — это не то чувство, которое я всю жизнь мечтала испытать. Поэтому я отложила страницу и, не поднимая головы, заявила:

— Не могу, когда ты смотришь.

— Зараза! — прорычал Эрато. — Вот. Отвернулся. Так лучше?

— Спасибо, — проворчала я и, сгорая от стыда, вернулась к чтению. И даже пожалела, что читаю сейчас то, что читаю, а не "Моих единственных", к примеру. Уж с ними-то я ни черта бы не смущалась и не ерзала на проклятом диванчике… И не представляла бы себя на месте той самой девчонки, с которой бесстыжий демон творил что-то совершенно невероятное, я… Я готова была сквозь землю провалиться!.. К счастью, флакончик, незаметно появившийся на подлокотнике дивана, наполнился раньше, чем закончилось моё терпение.

Я смущённо кашлянула и окликнула Эрато.

— Я готова.

Ар оглянулся. Несчастным взглядом посмотрел на меня, на «продукт», понюхал его, капнул себе из горлышка на язык и вздохнул, обречённо закрывая глаза ладонью:

— Что? — севшим от расстройства голосом спросила я. — Так плохо?

— Ну, почему же? Напротив… На вот, сама попробуй.

Ингвар протянул мне пузырёк, и я не стала отказываться. «Продукт» порадовал ярким кокосово-шоколадным ароматом, а на вкус был как жаркий день на знойном пляже. Не «Бетховен», конечно, нo есть можно.

Я не смогла сдержать рвущейся наружу улыбки. Значит, всё-таки не во мне дело! Значит, всё-таки это не я такая безрукая, а pукописи плохие! Ведь это же хорошо, правда? Или нет?

Эрато забрал у меня недочитанную рукопись и, сжимая её в руках, сел на вторую половину дивана. Вид у него был самый мрачный.

— И откуда ты только на мою голову свалилась?! — простонал он, откидываясь назад.

Возмущение? Оно появилось. А еще появилась досада и злость.

— Поверить не могу! — выдохнула я. — Ты сидишь тут, строишь из себя жертву, тогда как единственная жертва на сто этажей вокруг — это я. Я не хотела, чтобы меня похищали, не хотела жить в дрянном общежитии и работать в дoбровольно-принудительном порядке на должности читателя всякой некачественной и бездарной муры. И уж точно я не мечтала о том, чтобы слушать, какой ты бедный и несчастый и как тебе со мной не повезло! Что-то не нравится? Не проблема! В любую секунду я готова раствориться в закате, бросив напоследок: «Adios Amigos!»