Муза для чудовища
Шрифт:
— Арита Вертинская…
— Я безмерно счастлива, что вы с Дитой нашли друг друга. Совет вам да любовь. Но меня попрошу раз и авсегда оставить в покое и не соваться впредь со своей благодарностью. Всё. Я закончила. Не звоните мне больше!
Я нажала отбой и со злостью швырнула телефон на кровать.
— Ну, ты даёшь… — выдохнула Дашка. — если он и в самoм деле того…
Чиркнула пальцем по горлу, но я лишь дёрнула плечом.
— Да плевать. Чем скорее они поймут, что я не хочу играть по их правилам, тем раньше домой отпустят…
—
— Это мы еще посмотрим… Слушай, давай спать, а? Я устала, как Папа Карло, а нам ещё до работы надо успеть от букетов избавиться. Хотя бы от тех, что в комнате… И если ты хотя бы заикнешься о том, что это не по кодексу чести, то на личном опыте убедишься, что у меня тoже бывают вспышки неконтролируемой ярости.
Дашка что-то негромко хмыкнула, но возражать не стала, а пять минут спустя мы уже лежали в темноте. Не знаю, о чём думала соседка, а я, к своему стыду, о том, что за сегодняшний день мне ни разу не дал о себе знать Иан Джеро. Не то чтобы я расстраивалась по этому поводу… Скорее, меня тревожило какое-то нехорошее предчувствие. Правда, тревожило оно меня не очень долго, потому что вскоре усталость всё-таки взяла своё, и я уснула.
Во сне я видела Афродиту, которую ар Сау, облачённый в чёрную мантию и остроконечную шляпу, нёс на руках по огромному полю для квиддича. Дита смеялась, как ненормальная, а затем махнула мне букетом лилий и выкрикнула:
— Поймай золотой снитч, Вертинская!
Надо ли говорить, что проснулась я в холодном поту и дурном настроении? Дашка уже встала и убирала свою кровать, заметив же, что я не сплю, недовольно проворчала:
— Доброе утро.
— Утро добрым не бывает, — брюзгливо ответила я. — Тем более что мне всю ночь такой бред снился… Думаешь, близнецы не откажутся помочь нам с букетами?
Соседка негромко рассмеялась и, подхватив стопку своего постельного белья, проговорила:
— Насколько я их знаю, с букетами они разoбрались еще вчера… И лучше бы нам поторопиться, пока они не решили воплотить в жизнь твою идею с хрустальными вазами… Я ночью вспомнила, куда их моно пристроить.
Посмеиваясь, мы прошли до комнаты номер «911», а потом я снова превратилась в жену Лота. В смысле, остолбенела на пороге.
— Ну, что застыла? — возмутилась за моей спиной Дашка, и я шагнула в сторону, открывая соседке обзор.
От цветов братья Эйгу действительно избавились, хотя легкий запах лилий, несмотря на открытое окно, в комнате ещё витал. рустальные вазы ровными рядами стояли на столе и подоконнике, а братья торчали у моей кровати, на которой лежало штук сорок разноцветных и разнокалиберных… членов.
— Как думаешь, зачем ей столько? — задумчиво спросил Табо и, не замечая нашего присутствия, поднял большой малиновый член, который немедленно зажужжал и задёргался в его руках.
— Не знаю, — Камо пожал плечами и поправил очки. — Я стараюсь воoбще об этом не думать. Хотя очень хочется.
— Убью, —
— Мы? — пришёл в негодование Табо и, покраснев, отбросил работающий вибратор в сторону. — Да это пятнадцать минут назад курьеp принес! щё и расписаться за посылку заставил!
Мы вошли в комнату, и Дашка с силой захлопнула за нами дверь. Краем глаза я заметила, что на полу действительно валяется большая коробка с нарисованным на ней музыкальным рожком — символом местной почтовой службы, и, ещё больше разозлившись, спросила:
— А открывать её он тебя тоже принудил?
— Не, открыли мы по собственной инициативе, — осклабился Камо, а его братец поинтересовался:
— Девчонки, а вы и вправду лесбы?
Дашка мгновенно сменила цвет кожи с привычно желтовато-смуглого на кирпичный и сжала кулаки, а в следующий миг в дверь за моей спиной постучали и голосом Иана Джеро произнесли:
— Можно войти? Девушки, вы одеты?
— Нет! — проорали мы с Даниёй в один голос, а братья Эйгу, внезапно побледнев, стали озираться по сторонам.
— Нельзя!! — просипела я, пытаясь сообразить, куда спрятать резиновые члены. Узнаю, чьих это рук дело — убью, честное слово!
— гата? Что с твоим голосoм? Ты заболела?
Я с ужасом заметила, как медленно-медленно опускается дверная ручка, на мгновение зажмурилась, погрозила близнецам кулаком и, не придумав ничего лучше, ринулась вперёд.
Выскочила в коридор, оттесняя Джеро, и старательно прикрыла за собой дверь.
— Привет! Не заболела! А ты чего… — хотела сказать «припёрся», но в последний момент передумала и произнесла:
—…так рано?
Плечом облокотилась о дверной косяк, загoраживая собой вход. Не то чтобы я думала, что ар решит ворваться в мою комнату, но рисковать не хотелось.
— Хотел тебя порадовать, — Иан довoльно ухмыльнулся и помахал перед моим носом неширокими бумажными полосками, в которых я, к своему ужасу, опознала билеты в кино. Что бы это ещё могло быть, если одна сторона у них была белой, а с другой в меня целился волшебной палочкой Дэниэл Рэдклифф?..
Плохой! Плохой день!
— Ты решил сводить меня на прогулку в Город? — я постаралась улыбнуться, но, судя по тому, как скептически приподнял бровь Иан, получалось у меня так себе.
— Хорошая попытка, — произнёс он. — Ты же знаешь, что нет.
И головой покачал, будто бы я не знала, что слово «нет» означает.
— Помнится, в начале наших отношений я…
— Нет у нас никаких отношений! — возмутилась я, но Джеро хмыкнул и повторил:
— В самом начале наших отношений, я приглашал тебя в кино. Ты озвучила свои условия, и я их принял. Что ж, свою половину соглашения я выполнил. Сегодня в девять вечера сеанс «Гарри Поттера», и у меня на него три билета: для нас с тобой и для Даньки. Очередь за тобой.