Муза для чудовища
Шрифт:
Я удивлённо охнула. Ну, ничего себе! У них тут на «Олимпе» родительская неделя, что ли?
— Так как насчёт перевода в другой отдел? Я бы могла это устроить…
Думала я лишь одно мгновение. Заманчиво, конечно… Можно попроситься куда-нибудь в отделение «Постмодернизма» или на ту же «Драму»… Но опять начинать всё заново? Изучать специфику, знакомиться, искать подход к музам… Опять-таки, еще одного официального признания и принятия в коллектив я не переживу. Неизвестно, какие традиции у муз в других отделениях.
— Спасибо за предложение,
Ата Аэда пожала плечами, мол, хозяин — барин, и опустила взгляд к моему плану реорганизации литературного общежития. Ругались и спорили мы до обеда. Полагаю, жадность — это общая черта для всех начальников, на всех уровнях и во всех мирах. Мне же приходилось отстаивать каждый гвоздь!
— Ты так сражаешься, — наконец, фыркнула Ио Аэда, — будто собираешься в этом отремонтированном общежитии до конца жизни жить… Тогда как до меня доходили слухи, что на будущее у тебя совсем иные планы.
Я снова нахмурилась. О чём она сейчас? О том, что я требую себе отдельную квартиру в вечное пользование? Или о том, что вообще не планирую задерживаться на «Олимпе» надолго?
— Я уже озвучила вам своё жизненное кредо. Либо хорошо, либо ничего!
Женщина вздохнула.
— Ладно. Чистая бумага есть?
— Есть… — я опасливо покосилась на её решительно сведённые над переносицей брови. — что вы хотите…
— Вознаградить тебя за труды, — не дослушав, ответила она и, выудив из миниатюрной сумочки шариковую ручку с обгрызенным колпачком, принялась что-то быстро-быстро строчить на листе. — Приказ номер один. О назначении аты… пардон, тут я поторoпилась слегка… ариты Агаты Вертинской ответственным за проведение ремонта лицом. Место проведения работ — общежитие литераторов № 4, находящееся в…
— Номер четыре? — удивилась я. — То есть, есть еще три?
— Ещё одиннадцать… Не перебивай…. Так. Права… обязанности… финансовая ответственность… У тебя банковский счёт есть?
Я пыталась сообразить, чем мне грозит должность ответственного за ремонт общежития, и о чём меня спрашивают, сообразила не сразу.
— ? Счёт? Нет, конечно… Мне зарплату наличкой платят.
— Придётся завести. Со строителями рассчитываться лучше по безналу… И чтобы ни одной бумажки не потеряла. Отчитаешься за каждый кирпич!
Иисусе. Оно мне надо? Во что я ввязалась?! Может, как-нибудь без меня?..
— Ата эда, я вообще в ремонтных работах как-то не очень разбираюсь…
— Помощника наймёшь… — отрезала женщина. — В средствах не ограничиваю, если oбещаешь обойтись без голубого мрамора, персидских ковров и золотых унитазов… Или ценные кадры предпочитают испражняться исключительно в изделия ювелирной промышленности?
Я обречённо вздохнула. х, кажется, отвертеться всё-таки не получится… И кажется, мне этих ценных кадров до гроба вспоминать будут…
— Не знаю насчёт ценных, а выдающиеся предпочитают фаянс, — проворчала я.
Ио эда хмыкнула и кивнула:
— Вот и ладно… Ещё бумагу дай.
— Зачем?
—
— Сорока, — ахнула я. — Да у нас в общежитии их сто двадцать восемь. И в каждой, как минимум, два человека живёт. Как же мы все в сорока-то разместимся?!
— Ну, это уже не мои проблемы. Вертись, Вертинская. Ты у нас теперь лицо ответственное, что-нибудь придумаешь… Ну, не стреляй глазками, на меня это не действует. Кроме того, больше сорока комнат фонд всё равно не выделит. По ремонту всё?
— Всё, — буркнула я, аккуратно складывая бумаги в стол. Божечки, с чего ж начать-то?!
— В таком случае, можно переходить к десерту?
— А?
Ата Ио эда положила на стол белый, сложенный вдвое квадратик лощёной бумаги, на котором золотыми буквами было с одной стороны написано: «Билет на балет». Я хмыкнула, потому что в голове моментально запрыгал весёленький мотивчик.
— Как глава рода Эрато выношу тебе благодарность за то, что помогла Каю с невестой.
— Да не помогала я! — взвыла я. Достали уже со своей благодарностью. То цветы, то балет. Лучше б колбасой выдавали. Или шоколадом. — Это вoобще случайно получилось!
— И всё же, — она настойчиво подтолкнула ко мне билет. — У нас в роду традиционных браков уже больше десяти лет не было.
Я вынужденно вздохнула.
— Разве вы с аром Сау в родстве?
— В очень дальнем, но да, — ата бросила на меня удивлённый взгляд. — Как иначе? Он же был в твоём списке кандидатов.
Два года назад я ездила на международную конференцию в Мюнхен. Все участники говорили по-английски, который у меня до идеального слегка не дотягивал, поэтому приходилось всё время напрягаться, вслушиваясь в речь остальных выступающих. Это была моя первая поездка от издательства, и я ужасно боялась напортачить, переживала, чтo после такого меня уже никто никогда никуда не пошлёт. Я всюду ходила с диктофоном и словарем, а однажды от панического приступа почти потеряла сознание. А всё из-за того, что японский представитель во время своего выступления вдруг перешёл на родной язык, и мне на мгновение почудилось, что я от волнения напрочь забыла английский.
Нечто схожее я испытывала и сейчас. Какое отношение список кандидатов Ингвара имеет к тому, чтo ата Аэда…
И тут меня осенилo.
— Постойте, — ахнула я. — Вы хотите сказать, что они все… в смысле, вы все… То есть, месяц Эратo…
— как иначе? — женщина пожала плечами. — С Ингом у вас не сложилось. Печально, но ничего уже не поделаешь, а на разбирательстве по твоему делу постановили, что раз Джеро нарушил правила, наш род имеет право на сатисфакцию. И положили времени до конца апреля. Попытать, так сказать, счастья… Ты, кстати, никого не выбрала? Нет? Напрасно. Мужчины нашего рода отличаются преданностью, благородством и…