Муза ночных кошмаров
Шрифт:
Лазло развел руками, показывая, что, естественно, он ничего не взял.
И не впервой. Когда Лазло Стрэндж менял свою жизнь, то отправился в путь только с тем, что было на нем. Это уже третий или, возможно, четвертый раз, если считать его путешествие в младенчестве. Следующий был в тринадцать лет, когда он спрятался в Великой библиотеке, а затем еще раз, когда выехал за ворота с Эрил-Фейном. Перспективы Лазло являлись без предупреждения, но когда это случалось, он не мешкал и не останавливался, чтобы собрать вещи.
– Что-нибудь подберем, – кивнул Ферал, разрываясь между осторожностью
Он повел Лазло в глубь цитадели, попутно устраивая короткую экскурсию.
– Это дорога к левой руке – «синистер», – сказал он, указывая влево. Лазло знал, что значит «синистер» на языке геральдики, но что-то в тоне Ферала наводило на мысль, что здесь слово употребляли в более широком смысле [1] , даже до того, как он добавил: – Мы туда не заходим.
1
Sinister – «зловещий» (англ.).
Вместо этого он направился к правой руке – «декстер». Коридор напоминал длинную, гладкую трубку. Вскоре он повернул вправо; Лазло не видел его конца, но предположил, что находится где-то в предплечье серафима.
Юноши прошли мимо двери со шторкой. Снаружи дежурила пара призраков.
– Покои Миньи, – объяснил Ферал. – Раньше они принадлежали Скатису, поэтому самые внушительные.
Вдоль коридора шли и другие двери. Ферал попутно называл их.
– Это комната Спэрроу. Раньше принадлежала Корако. А комната Руби – Лете. Эта моя. Когда-то в ней жил Вант. Мой отец. – Слова прозвучали безэмоционально. К каждой двери приставили стражей, но Ферал смотрел сквозь них. – А эта – Икирока. Здесь никто не живет, так что, полагаю, теперь она принадлежит тебе.
Ему? Лазло даже не задумывался о собственной комнате, не говоря уж о том, чтобы жить здесь. В голове вспыхнул образ Сарай. Он хотел быть с ней. Словно прочитав его мысли, Ферал указал вперед.
– А рядом – комната Сарай. Последняя. – В голосе юноши читалось едва скрываемое любопытство. Он определенно уже долгое время хотел задать вопрос и наконец решился: – Откуда ты ее знаешь? – выпалил он. – Откуда она тебя знает? Когда… как вы могли познакомиться?
– Во снах, – ответил Лазло. – Я не знал, что она настоящая, до полета на шелковых санях, когда Сарай спасла нас.
– Это был ты!
Ферал не мог этого понять. В тот день он не успел присмотреться к новоприбывшим, да и Лазло конечно же был еще человеком. Его охватил стыд. Сарай пыталась убедить его призвать тучи, чтобы сани не долетели до цитадели, но Ферал слишком боялся перечить Минье. Если бы все зависело от него, Лазло был бы уже мертв.
А если бы Лазло был мертв, как он вдруг понял с легким недомоганием в желудке, они все погибли бы прошлой ночью. Ферал проглотил тошнотворное ощущение.
– Но мне казалось, что люди не могут ее видеть.
Это правда. Обычно, когда Сарай проникала в сон, ее присутствие оставалось незамеченным. Многие годы она чувствовала себя фантомом. А затем встретила Лазло. Их первая встреча отпечаталась в его памяти:
– Я могу.
Видеть, прикасаться, обнимать. Прошлая ночь: ощущение ее тела в его руках. Сарай обхватила голову Лазло обеими руками, зарываясь пальцами в волосы, пока он целовал ее шею. До чего же реальным это все казалось – таким же настоящим, как все, что случалось в жизни Лазло наяву.
– Интересно почему, – размышлял Ферал. – Может, потому, что ты не человек?
– А ты можешь ее видеть? – осведомился Лазло.
Ферал пожал плечами:
– Не знаю. Она никогда не приходила ко мне во снах. Или к кому-либо из нас. Минья запретила.
– А вы ей во всем повинуетесь.
Юноша горько хохотнул:
– Всегда. Ты нас винишь?
– Вовсе нет, – покачал головой Лазло. – Она умеет наводить страх.
Ферал отвел шторку в комнату Икирока и кивнул Стрэнджу, чтобы проходил. Так он и сделал, подумав, что шторки – закрепленные льняные простыни – абсолютно не вяжутся с изящным дизайном цитадели.
– У вас нет дверей? – спросил он.
– Раньше были. Очевидно, металл реагировал на прикосновение. Эллен говорила, что двери узнавали владельцев комнат. Но когда Скатис умер, все замерло и с тех пор не менялось. – Ферал склонил голову набок. – Может, тебе удастся разбудить их.
Лазло провел рукой по дверному косяку. Тот был гладким, прохладным и… требующим силы. Он чувствовал схему энергий, управляющих дверью, так же четко, как чувствовал сам металл, и знал, что может заставить проходы работать снова, может заставить цитадель летать, может «оживить» гигантского серафима с той же легкостью, с какой пробудил Разаласа.
– Можно попробовать, – ответил он, поскольку чрезмерная уверенность могла прозвучать высокомерно.
– Ну, это потом, – кивнул Ферал и показал Лазло гардеробную. – В общем, если носить десятикилограммовую жесткую парчу, украшенную самоцветами, с лисьими черепами в качестве погон и сапоги с острыми, как ножи, мысками в твоем стиле, то сегодня твой счастливый день.
– Э-э, – протянул Лазло, окидывая взглядом гардероб богов. – Не особо.
– В таком случае, вот нижнее белье.
Как девочки носили сорочки, так и Ферал носил льняные майки с бриджами. Его одежда принадлежала Ванту, и он показал, где Лазло найти белье Икирока. Ткань была простой и очень качественной.
– Есть еще пижама, – сказал Ферал, поднимая шелковый рукав блестящего багрового цвета, вышитый серебряной нитью и жемчугом. – Но она немного пестровата. – Опустил рукав. – Осмотрись. Наверняка тебе что-нибудь приглянется.
Лазло в жизни не представлял, что будет копаться в гардеробе мертвого бога, но, с другой стороны, это далеко не самое странное, что произошло с ним за сегодняшний день. Он не суетился. Просто взял льняное нижнее белье, как у Ферала, и приложил к себе.
– Немного коротковато, – заметил тот, окидывая Лазло критичным взглядом. – Наверное, одежда Скатиса тебе больше подойдет. – Затем добавил как бы между прочим: – Я полагаю, ты его сын.