Муза

Скотт Эмма

Ее красные губы растягиваются в улыбке, от которой у меня зудит кожа. "Не прикидывайся дураком. Асмодей - не терпеливый субъект, и я тоже".

"Все по делу, да? Жаль."

"Мы можем сначала развлечься, если хочешь". Она слегка раздвигает бедра. "Ради старых времен?"

Я ухмыляюсь над краем своего бокала. "Мы бы сожгли город дотла".

"Разве не так?" Ее идеальные брови изгибаются дугой. "Я удивлена,

что ты в Лондоне. Возвращаетесь на место преступления дорогого дяди?"

"Мы не обсуждаем наши человеческие травмы, голубка. Это невежливо".

"Наши человеческие травмы делают нас такими, какие мы есть", - говорит она со смехом. "Но, правда, ты сказал мне, что покончил с Британией".

"Ты знаешь, почему я здесь".

"Знаю". Она ставит бокал на мой журнальный столик в стиле Людовика XVI. "Наш темный лорд хочет получить отчет о проделанной работе".

"Уже?" спросил я, нахмурившись, чтобы скрыть свое беспокойство. "Я только начал".

"Он не доверяет тебе, дорогой. Потери Кассиэля и Астарота не маловажны". Она внезапно садится, ее черные-пречерные глаза вспыхивают. "Скажи мне честно, Амбри. Между нами говоря, это ты послал старика на верную смерть?"

Как будто я мог ей в чем-то признаться. Как будто это останется между мной и ею...

"Это то, что они говорят?"

"Все говорят, что ты помог человеческой девушке вызвать его. А у той человеческой девушки был ангел-хранитель..."

"А что мне оставалось делать? С ангелами не стоит шутить", - напомнил я ей. "Каждый должен помнить об этом".

Эйшет откидывается назад и потягивает свой напиток. "Мне не нравится быть здесь по делу, Амбри, когда ты так прекрасно создан для удовольствия. Но у меня нет выбора. Ты медленно подчиняешься приказам Асмодея..."

"Медленно?" хмыкнул я. "Сначала я пытался запугать человека до безумия, показывая ему себя. Он оказался более стойким..."

Коул был храбрым. Он держался так долго, как только мог.

"Поэтому я вернулся сегодня вечером, чтобы узнать о нем больше. Оценить его способности".

"И поиграть с ним?"

"Можешь ли ты, как никто другой, винить меня?"

"Нет, но все, что меньше, чем быстрое и полное уничтожение человека, заставляет Асмодея подозревать твои мотивы. В конце концов, это должно быть простое дело. Близнецы готовили твою цель несколько месяцев".

Я пробормотал проклятие. "Я должен был знать".

Близнецы, Дебер и Киб, - мастера коварного шепота, который заставляет людей сомневаться в себе. Сейчас это называют "негативным самообманом", хотя ничего "самообманного" в этом нет. Большинство людей считают, что

их мысли не поддаются контролю, а Дебер и Киб превратили это убеждение в искусство. Неудивительно, что они практически уничтожили веру Коула Мэтисона в себя - артисты становятся самой легкой добычей.

"Они могут сгнить, эти вмешивающиеся суки", - рычу я. "Если кто-то и доведет Коула Мэтисона до окончательного отчаяния, то это буду я".

"Твоя бравада впечатляет, Амбри, но это только слова. Слова".

"У меня есть план".

Не успеваю я произнести эти слова, как они быстро приходят, все сразу. План настолько совершенен, что я сам себе поражаюсь. План, который достигает моих целей и в то же время...

Позволяющий мне задержать Коула Мэтисона еще немного?

"Заманить несчастного человека на верную смерть - дело, конечно, благородное, - говорю я, - но не очень сложное. Гораздо сложнее соблазнить того, кто достиг вершины славы, богатства и успеха". Я считаю на пальцах. "Элвис, Хендрикс, Мэрилин... Наши победы, все. Победы, которые делают волны".

Сомнительное выражение лица Эйшет смягчается. "Вы собираетесь поднять этого жалкого мальчишку до высот, подобных Хендриксу?"

"Что-то вроде этого. Он будет рисовать меня".

Она фыркает. "Конечно. Твое эго всегда требовало столько же поглаживаний, сколько и все остальное".

"Я не воспользуюсь работой Близнецов, я ее отменю. Я подниму Коула Мэтисона и дам ему все, о чем он когда-либо мечтал. Когда все его мечты сбудутся, я повергну его в окончательное отчаяние. Тогда никто не усомнится в моей преданности".

И если мне случится исправить свое вычеркивание из семейной родословной с помощью своего портрета в то же самое время, так тому и быть. Я заслужил это, в конце концов.

"Иерархия не одобряет реалистичного изображения нашего рода", - говорит Эйшет. "Не может быть никаких доказательств нашего существования. Ты это знаешь".

Я закатываю глаза. "Я не знаю, когда ты в последний раз переходила на другую сторону, голубка, но по этой стороне плавает бесчисленное множество темных и развратных изображений. Возможно, ты слышала об Интернете?"

Риторический вопрос. Интернет был идеей, нашептанной людям одним из наших - Ширри, Королевой Безумия - во второй половине прошлого века. Празднования были грандиозными и длились веками. У меня до сих пор остались следы от укусов.

"Кроме того", - говорю я. "Ты видела наши изображения в гримуарах. Все копыта и хвосты".

"Похоже, это излишне", - говорит Эйшет через мгновение. "Твой человек на краю пропасти; тебе нужно только подтолкнуть его".