Муза

Скотт Эмма

empty-line/>

"Привет, Коул. Я Аннет. Я надеюсь, что вы сможете нам помочь. Мы не можем найти никаких документов на него. Вы можете назвать мне фамилию, дату рождения, номер национального удостоверения личности?"

"Эмм..." Я замялся. Они, вероятно, захотят осмотреть мою голову, если я скажу им, что он родился в 1762 году. Мои руки были засунуты в карманы пальто, потому что я был клубок напряжения и страха. Я нащупал что-то в правом и вытащил... паспорт?

"Что...?"

Я

открыл его, и там была фотография Амбри - выглядящий таким же хитрым и красивым, как всегда. Все цифры были актуальны. В следующем июне ему снова исполнится двадцать пять лет.

"Отлично", - сказала женщина. "Можно?"

В недоумении я протянул ей документ.

"Амброзиус Эдвард Мид-Финч. Довольно красивое имя. А вот и его день рождения". Она передала паспорт обратно мне. "А у вас есть его адрес?"

"Он живет со мной", - сказал я, не задумываясь, а затем назвал ей свой адрес в Уайтчепеле, только потому, что это показалось мне правильным ответом. Так же, как я знал, что женщина, с которой я столкнулся, положила паспорт в мой карман.

И что она разговаривала со мной уже несколько месяцев.

Социальный работник ушла, а я облегченно вздохнул, совсем немного, и стала ждать, когда выйдут врачи и скажут, что я могу его увидеть. Пока этого не произошло, все остальное безумие могло подождать.

Спустя, казалось, целую вечность, ко мне подошел врач - средних лет и лысеющий. Он нахмурился, читая карту в своей руке. Я встал на дрожащих ногах.

"Вы пришли за мистером Мид-Финчем?".

"Как он?"

"Честно говоря, я никогда не видел ничего подобного". Хмурый взгляд мужчины стал еще глубже. "Он в порядке".

Я моргнул. "Он... в порядке?"

"Совершенно здоров. Жизненные показатели в норме, уровень кислорода в норме, токсикология чистая, компьютерная томография чистая, и он блестяще прошел психическое обследование. Все это, честно говоря, несколько озадачило команду. В полевом отчете говорится, что он был клинически мертв в течение четырех минут".

Я вздрогнул, как будто меня ударили в живот, но доктор был занят изучением его карты.

"Учитывая, как долго он был без сознания в горящем здании, мы ожидали увидеть сильные ожоги, повреждение легких из-за вдыхания дыма и возможное аноксическое повреждение мозга. Он чист, как свисток". Он покачал головой. "Я не религиозный человек, но... это скорее своего рода чудо".

Я едва слышал, как будто слезы затуманили мои глаза и уши. "Могу я его увидеть?"

Меня привели в палату номер девять отделения интенсивной терапии, где Амбри

лежал в больничном халате, кровать была частично наклонена. В носу у него была назальная канюля, а мониторы на стене пищали и показывали его жизненные показатели. Я медленно подошел. В последней картинке, которую я видел у Амбри, его спина была разорвана, и тени тянулись к нему. Мне хотелось разрыдаться от радости, но все это было слишком сюрреалистично.

Медсестра улыбнулась мне. "Сейчас он отдыхает, но я уверена, что он хотел бы услышать вас".

Я слабо кивнул и сел рядом с ним. Я взял его руку в свою и просто держал ее несколько мгновений. Я проследил линии его пальцев, его ладонь, затем прижал тыльную сторону его руки к своим губам, заставляя свои чувства поверить, что это реально.

Я взглянул на медсестру, которая улыбнулась мне на прощание и оставила нас наедине. Когда мой взгляд вернулся к Амбри, он уже проснулся и смотрел на меня.

"Привет, малыш".

"Я сплю?" - прошептал он.

"Я так не думаю, но, честно говоря, трудно сказать. Что ты помнишь?"

"Все", - сказал он. "Но худшие части... такие как Другая Сторона... трудно осознать. Это как кошмар, который исчезает". Слезы наполнили его глаза и полились по щекам. "Я больше не... тот, кем я был. Я... свободен".

Он сломался, и я забрался на кровать рядом с ним и притянул его к себе. Он прижался ко мне, дрожа, и я обнял его, пока он плакал. У меня болела грудь; я тоже хотел отпустить его, но не мог.

Что, если это все не по-настоящему?

Амбри сел и вытер глаза. "Посмотри на меня. Всего несколько мгновений в качестве человека, а я уже рыдаю".

"Я люблю тебя как рыдающую путану".

"Тебе лучше, потому что это твоя вина", - сказал он и прижался к моей груди. "Я никогда раньше не чувствовал себя таким счастливым. Оно такое сильное, что я боюсь, что оно ненастоящее. Что это трюк или уловка, и меня в любой момент могут увести от тебя".

"Я знаю, что ты имеешь в виду", - сказал я, крепче прижимая его к себе.

Он отстранился, чтобы посмотреть на меня. "Ты тоже счастлив?"

Его обнадеживающая неуверенность почти разбила мне сердце, поэтому я оставил свои страхи при себе. Я наклонился и нежно поцеловал его. "Я сейчас так чертовски счастлив, что, если бы ты подключил меня к этому кардиомонитору, врачи бы прибежали".

"Потому что мне больше некуда бежать", - сказал Амбри. "Нет Другой Стороны, в которой я мог бы спрятаться, когда будет тяжело. Это буду только я, все время".