Муза
Шрифт:
"Я здесь", - прошептал он.
Он здесь. Боже, пусть он будет здесь...
Он крепко поцеловал меня, разжигая огонь между нами. Мы перевернулись на бок, и он взял бутылочку со смазкой и вылил несколько капель на мои пальцы, а затем перекинул свою ногу через мое бедро. Он поглаживал мой член своей скользкой рукой, а я двигал рукой между его ног, пальцем раздвигая его.
Амбри застонал, когда я проник в его тугое кольцо мышц, его лицо прижалось к моей шее,
"Да", - пробормотал он, его рука скользила по моей длине длинными, неторопливыми движениями. "Боже, ты большой. И совершенный. И весь мой".
Я не торопился с поцелуями и прикосновениями, и когда я смог легко двигать пальцами в нем, он перевернулся, прижавшись спиной к моей груди.
"Я хочу тебя вот так", - сказал он. "Я хочу быть полностью окутанным тобой, пока ты трахаешь меня, Коул".
Я понял, что он имел в виду. Безопасность, но также жар и потребность. Любовь и похоть. Все это. Я хотел обнимать его и лелеять, одновременно развязывая себя на нем и внутри него, трахая его и любя его в равной степени.
Я целовал его шею, спину, места над лопатками, где были те ужасные раны. Теперь там была только гладкая, идеальная кожа, и я начал верить, что его мучения закончились.
"Пожалуйста, Коул", - прохрипел он. "Ты мне нужен..."
Я выровнял себя, пока он глубоко вдыхал, а затем выпустил, медленно расслабляясь, когда я толкалась внутрь. Я застонал, когда его невероятное давление охватило меня. Я пытался двигаться медленно, но Амбри, нетерпеливый как никогда, толкал назад, пока мы не оказались кожа к коже.
"Коул", - вздохнул он. "С тобой так хорошо. Почему так хорошо?"
Потому что ты - вторая половина моей души...
Но я едва могла говорить, переполненный им. Я обхватил его одной рукой. Другой рукой я обхватил его мускулистое бедро, удерживая его ногу, пока я входил и выходил из него. Он протянул одну руку назад и запустил пальцы в мои волосы, а затем прильнул ртом к моему рту.
"Я собираюсь кончить снова", - прошептал он между прерывистыми поцелуями.
"Верно", - смог я. Быть внутри него, когда между нами ничего не было, было настоящим гребаным чудом. "Ты собираешься кончить для меня".
Я обхватил его одной рукой, пальцы все еще были скользкими от смазки, и погладил его член, который снова стал твердым. Каждая его часть была великолепна.
И все мое...
Амбри взял салфетку с тумбочки, затем положил свою руку на мою, и мы вместе работали над его членом, пока он не вздрогнул, откинув голову назад, обнажив свою прекрасную шею, напряженную от напряжения, которое он испытывал, принимая меня. Его адамово яблоко торчало, мужественное и прекрасное. Он был всем, чего я только мог желать. Все, чего я буду желать всю оставшуюся жизнь.
Он
"Теперь ты. Трахни меня, Коул. Вот так. Войди в меня и дай мне почувствовать это".
Его слова подстегнули меня, и я вцепился в его бедро, когда мой оргазм пронесся через меня. Я кончил сильно и быстро, изливаясь в него. Он застонал, и мои толчки замедлились, а затем я замер, наслаждаясь ощущениями. Он плотно обхватывал меня, а внутри него ощущался жар моей разрядки.
Медленно - неохотно - я вышел из него, и он перевернулся лицом ко мне, а затем снова оказался в моих объятиях, и я почувствовал, что плотина наконец-то начала трескаться.
"Что такое?" спросила Амбри. "Что случилось?"
"Я думал, что потеряла тебя. Дважды". Я с трудом сдерживал слезы. "Мне жаль..."
"Не извиняйся", - сказал он густо. "Никто никогда не плакал по мне".
Я крепко прижал его к себе, мои губы прижались к его теплой коже. "Я клянусь, я буду заботиться о тебе. Никто и никогда больше не причинит тебе такой гребаной боли".
И я не знал, имел ли я в виду его дядю или демонов. Всех их. Всех.
"Мы будем заботиться друг о друге", - сказал он, отступая назад, чтобы смахнуть волосы с моего лба. "Богаче или беднее, в болезни и здравии, и все такое".
"Ты предлагаешь?"
"Абсолютно нет. Без драгоценностей не будет никаких предложений".
Я фыркнул от смеха и вытер глаза. "Не хочу тебя расстраивать, но я не думаю, что в нашем будущем будет много драгоценностей. По моим расчетам, это место будет затоплено примерно через неделю. Мы останемся без крова".
"Это тревожно", - сказал он. "Завтра мы должны посмотреть, осталось ли у меня хоть какое-то состояние. Подозреваю, что нет, но... такова жизнь. Пока у меня есть ты".
Мы поцеловались, и я отошел от кровати, чтобы привести себя в порядок, а затем забрался обратно, чтобы заключить его в свои объятия.
"Я буду спать, слушая твое сердце", - сказал Амбри, положив голову мне на грудь. "Каждую ночь. И каждый удар будет напоминать мне о втором шансе, который мне дали. Я так чертовски благодарен за тебя, Коул".
"Я тоже. Благодарен, что ты здесь, со мной".
"Но... все твои прекрасные картины", - сонно сказал он. "Ты тоже все потерял".
Я поцеловал его в лоб. "Я не потерял то, что важнее всего".
На следующее утро мы с Амбри нашли банк Barclays, и он подошел к кассиру в моих фланелевых штанах и толстовке, которые были ему великоваты. Его волосы были взъерошены от нашей ночной активности, которая возобновилась после короткого сна и продолжалась всю ночь.