Музей воров

Таннер Лиан

Шинью отложил газету и встал.

— Так, с меня хватит, — он повернулся к Голди. — Я думаю, ты знаешь язык жестов?

Голди кивнула.

— А ты, Тоудспит?

— Все знают язык жестов, — проворчал мальчик.

— Но тот ли это самый язык? — спросил Шинью. — Я сомневаюсь. Даже в Старых Кварталах я видел шесть разных версий языка жестов.

— И что? — спросил Тоудспит.

— А то, что пока я не скажу, вам с Голди запрещается говорить друг с другом вслух.

Голди бросила на Тоудспита быстрый взгляд.

— А что если у нас разные… версии?

— Тогда

вам надо как можно скорее выработать общий язык. Не думаю, что общий язык так уж сложно выработать. Если вы будете сотрудничать.

— Но Шинью… — сказал Тоудспит.

— Нет! Ни слова пока я не вернусь! — и Шинью взяв арфу вышел из кухни.

* * *

Неизвестность, казалось, состояла из грязи, мха и вонючих прудов. Земля пружинила под ногами, словно губка. Даже воздух был влажным и вокруг Голди летали маленькие кусачие насекомые, норовившие сесть ей на руки.

— Это… — начал было Тодуспит. Он замолчал и поморщился. А затем показал: «Это туалет. Не взлетай рыбкой или ты суматоха».

Голди изумленно посмотрела на него.

— Что? — показала она.

На лице мальчика появилось страдальческое выражение. Тоудспит медленно и осторожно показал:

— Это. Туалет. Не. Влетай. Рыбкой. Или. Ты. Суматоха.

— Не понимаю? — показала ему в ответ Голди.

Тоудспит моргнул, словно она сказала что-то странное. А затем пожал плечами.

— Ударь меня? — показал он и, повернувшись к ней спиной, пошел по узкой тропинке, которая вела между прудами.

Такому искушению противостоять было невозможно. Голди догнала его, сжала кулак и изо всех сил ударила в плечо.

Он вскрикнул и резко обернулся.

— Зачем ты это сделала?! — спросил он вслух.

— Ты сказал ударить тебя. Вот так, — показала Голди. И ударила снова.

Тоудспит сузил глаза.

— Нет! — показал он. — Ударь меня! Вот так!

И он поманил ее за собой.

— Хочешь сказать… — Голди сделала знак, обозначающий «следовать».

— Нет! Это значит… — Тоудспит остановился, покраснев. А затем обхватил себя руками, словно обнимал кого-то. — Понятно? Я НЕ имел это в виду. Я сказал — ударь!

И Голди ударила снова.

— Прекрати!

Голди пожала плечами.

— Ты говоришь мне бить, и я бью.

Тоудспит скривился. Он наклонился и, подобрав камень, и бросил его в один из прудов. Поднялось несколько десятков пузырей, которые взорвались с мерзким чавканьем. Вонь стала гуще.

Тоудспит тяжело вздохнул. А затем показал:

— Следуй за мной, — и поспешил прочь, оглядываясь, словно опасался того, что Голди подкрадется и обнимет его.

Голди была почти уверена, что прежде она видела

Тоудспита. И он определенно жил в Старом Квартале, где-то около Канонерского канала. Но Шинью был прав — мальчик разговаривал на совершенно другом языке жестов, который сильно отличался от того, который она знала. Маленькие слова вроде «я», «ты» и «нет» были похожи, но на этом сходство заканчивались. А если им грозит опасность, как говорили Ольга Чаволга и херро Дан, то им просто необходимо найти способ понимать друг друга.

Чем дальше они заходили в Неизвестность, тем горячее становился воздух. Пот стекал по лбу Голди, и она очень обрадовалась, когда Тоудспит остановился и показал:

— А теперь мы потанцуем. Вдоль рыбы.

Голди не была уверена, что он на самом деле имел ввиду «танцевать» и «рыба». Она показала вопрос и через некоторое время, после закатываний глаз и гримас выяснилось, что «танцевать» значит «бежать», а «рыба» значит «тропа». После еще одной череды закатываний глаз они согласились, что для первого слова будет использоваться знак Тоудспита, а для второго — знак Голди.

А затем, без предупреждения, Тоудспит побежал. Он почти скрылся из виду, прежде чем Голди поняла, что произошло, и поспешила за ним.

Она не привыкла бегать, а Неизвестность делала это занятие еще труднее. Липкая грязь утяжеляла сандалии и они тянули к земле. Тропа изгибалась и петляла, пруды вокруг булькали и вздыхали.

Впереди Тоудспит уворачивался и изгибался с каждым поворотом тропы. Голди стиснула зубы и пожалела, что она не может бежать так же уверенно и быстро. Ее тело казалось ей ужасно неуклюжим, и она спотыкалась и несколько раз чуть не упала с тропы. Но она продолжала бежать, хотя ее дыхание сбилось и казалось, что легкие сейчас разорвутся.

Наконец Тоудспит остановился, и Голди смогла догнать его. Она, задыхаясь, согнулась, уперев руки в колени. Насекомые налетели на нее. Казалось, теперь, когда она была разгоряченная и мокрая от пота, она привлекала их еще больше.

Когда дыхание немного восстановилось, она подняла взгляд. Тоудспит смотрел на нее с улыбкой превосходства на лице.

— Грязь? — показал он.

Голди смотрела на него. Она ненавидела такую улыбку.

— Грязь? — снова показал он.

О чем вообще он говорит? Что значит грязь в его глупой версии языка жестов? Может он спрашивает, хочет ли она пить? Или есть? Или хорошенько отдохнуть?

Или же он просто имеет в виду грязь.

Голди перестала смотреть и состроила самый невинный вид.

— Ты хочешь грязь? — показала она.

Тоудспит закатил глаза.

— Да.

— Сейчас?

— Да!