Муж, которого я забыла
Шрифт:
Следовательно…
А следовательно, вывод, который из этого напрашивается, мне вот вообще ни разу не нравится.
Не обращая внимания на позднее время, я набираю номер единственного человека, которому могу довериться в этой ситуации, единственному, которому могу доверить безопасность Лукерьи.
— Ты на часы смотрел, Дениска? — Гаркает полковник Миронов.
— Олег Владимирович, у нас проблема, — нервно выдыхаю в ответ. — В управлении завелась крыса. Кто-то из наших ведёт двойную игру.
— Ты совсем, что ли, с ума сошёл? — Голос старика звучит
— Дядя Олег! — Раздосадованно отвечаю ему, — Лукерье угрожают. Шантажируют. Манипулируют ею, ссылаясь на угрозы жизни и здоровью Евангелины и… меня.
— Это может быть кто-то с фирмы её отца, — крякает полковник. — Я уверен, что ты ошибаешься. Кто из управления в здравом уме попрёт против тебя и сунется к твоей семье?
— Вы представляете о какой сумме идёт речь? Хватит на сто безбедных жизней. Можно дрогнуть, — глухо говорю ему, — к тому же, он знал, где расположены камеры, Олег Владимирович. В моём доме и на территории, понимаете? Точно знал, раз успешно скрыл своё лицо. У меня на руках десятки снимков неясной фигуры в чёрном… И ни единого намёка на то, кто этот человек…
Миронов долго думает. А я терпеливо жду.
— И что ты мне предлагаешь? — Выдаёт наконец он. — Устроить пытки? Вызывать на допросы сотрудников? Подключать внутреннюю безопасность?
— В это дело было посвящено не так много человек…
— Денис? — Слышу за спиной испуганный голос Лукерьи. — Денис, где ты?
— Чёрт, прошу прощения, Олег Владимирович, — торопливо завершаю разговор, — я зайду к вам завтра с утра.
— Что, Дениска, — понимающе усмехается полковник, — гражданка Акманова зовёт?
— Так точно, — усмехаюсь в ответ. — До завтра, дядя Олег.
Лукерья распахивает дверь кабинета и щурится от яркого света. Я прикрываю крышку ноутбука, потому что жена устремляется ко мне.
Маленькая, перепуганная, в хлопковой ночнушке, с босыми ногами, растрёпанными волосами, без грамма косметики. Совсем ещё девчонка.
Она забирается прямо ко мне на колени, обвивает моё тело руками, ложится головой на плечо и часто дышит в мою шею.
— Обними меня, — говорит срывающимся голосом. — Обними, Денис! Мне так страшно! Почему ты оставил меня одну? Обещай, что ты никогда не оставишь меня одну, Денис! Обещай!
Обнимаю её. Успокаивающе поглаживаю трясущуюся спину, сжимая до хруста челюсть.
— Прости меня, Луковка, — говорю ей, — я обещаю, что не оставлю тебя, пока ты нуждаешься во мне. Я обещаю тебе, что решу твои проблемы так быстро, как только смогу. Скоро всё закончится, и я найду этого шутника.
И, когда я его найду, он пожалеет, что сунулся в мою семью!
Утром я дожидаюсь, пока Лукерья не проснётся, и лишь убедившись, что она в полном порядке, уезжаю на работу. Отчего-то я уверен, что сразу после завтрака, сразу, как закроются ворота за мной, она побежит в соседний дом.
А потому ещё раз звоню матери.
— Денис?
— Мам, если Лукерья придёт…
— Она уже здесь, всё в порядке, — перебивает мать. — Они с Линой затеяли пиццу, потом хотят печь печенье… В общем, не волнуйся. Девочки
— Ладно, — протягиваю с сомнением, и мама вздыхает.
Судя по звуку, отходит подальше от моей жены.
— Денис, я не собираюсь мучить, убивать и издеваться над Лукерьей. И не собираюсь ей хамить и грубить. — Заявляет она. — Это не значит, что я смирилась с твоей безответственностью и безалаберностью! Но ты прав, ты уже большой мальчик и вправе сам совершать необдуманные поступки, принимать ошибочные решения и расхлёбывать самостоятельно все последствия. В этом я тебе мешать не буду. Ты, кажется, добился своего. Эта девочка влюбилась в тебя. И только время покажет, настолько ли сильно, чтобы понять и принять ту единственную правду, которая неминуемо вскроется. Если ничего не изменится по окончании дела, так и быть, я безоговорочно капитулирую и приму твой выбор. А нет… Ну что ж, я тебя предупреждала.
— Спасибо, мама. — Бормочу я в ответ. — Ты всегда умеешь поддержать добрым словом.
— Когда у тебя будут свои дети, ты поймёшь, что я думаю и защищаю в первую очередь тебя. Всегда. Даже если тебе не нравится то, что я говорю.
— Иногда мне кажется, что ты первая, кто порадуется моей разрушенной жизни, если…
— Когда, Денис. — Глухо перебивает она. — Когда, а не если. Я бы никогда не простила такого твоему отцу. Как бы сильно не любила. Но, возможно, она лучше меня?
— Время покажет, — бросаю в ответ и отключаюсь.
Время всё расставит по своим местам. Время, которого остаётся всё меньше. Которое торопливо просачивается сквозь пальцы. Как песок.
В конторе я по привычке иду сразу к кабинету полковника, но меня окликает коллега, капитан Тихомиров.
— Акманчик, родной, тут результаты наблюдения за Шуваловым по твоему запросу пришли, глянешь?
— Савва, спасибо! Очень вовремя.
И вместо кабинета полковника я заруливаю в тесную каморку Саввы.
— От кого бумаги? — Спрашиваю между делом, вчитываясь в мелкие строчки.
— Баранов, Громытько, — рапортует капитан.
Я погружаюсь в будни оленя Олега, но кроме встреч с Вероникой Цемской, которые совершаются регулярно и с завидным постоянством, ничего интересного за обозначенный период времени не происходит. Олежек, словно чувствуя слежку, практически не высовывается из дома, никакого общения по телефону или в по сети.
— Чёрт! — Я поджимаю губы. — Видимо, глушняк. Сворачивай, Савва. Я перед Мироновым сам отчитаюсь.
— Как скажешь, майор, — пожимает плечами Тихомиров.
Я раздосадован. Неужели Шувалов действительно пустышка? Неужели этот след — случайность?
Но, не дойдя до кабинета полковника, я вспоминаю вчерашнее заключение и снова прокручиваю в голове пришедшее на ум решение.
Сворачиваю в первую попавшуюся дверь и запираюсь изнутри.
После седьмого гудка вызываемый абонент снимает трубку.
— Денис? Акманов? — Удивляется женщина. — Какими судьбами ты решил вспомнить о своей старой крёстной?
Слышу в трубке детские визги и писки и невольно улыбаюсь.