Муж, которого я забыла
Шрифт:
28. Он
В машине я всё-таки не выдерживаю.
— Луковка, по поводу того, что ты сказала моей матери, ты же не серьёзно? Ты ведь не собираешься на самом деле нарушить данное мне обещание и отправиться в офис?
— Именно это я и собираюсь сделать, Денис, — вздыхает она. — А ты проследишь, чтобы всё закончилось хорошо.
В её взгляде, направленном прямо мне в глаза, пугающая решительность и… мольба. Какая-то отрешённая. От которой у меня опускаются руки.
Я вдруг
Чёрт бы побрал мою мать! Вечно ей надо вставить свои пять копеек! Высказать своё мнение, наплевав на все прочие аспекты происходящего.
— Я больше никому не позволю считать себя твоей ошибкой, приносящей одни лишь проблемы… — Шепчет Лукерья и заливается горькими слезами.
Господи, мама! Ну какого хрена?!
— Маленькая, я никогда не считал тебя ошибкой или проблемой, никогда, Луковка. Ты слышишь? — Я отстёгиваю ремень безопасности и притягиваю её через консоль к себе на колени. — Не плачь, моя девочка, ты — не ошибка. Никогда не была и никогда не будешь. Успокойся, Лукерья.
Покрываю поцелуями её лицо, стирая слёзы. Поднимаю подбородок и целую упрямо сжатые губы. Лукерья поражённо стонет мне в рот, позволяя углубить поцелуй.
Она успокаивается. Теперь её беспокойство связано с причинами другого характера. Она ёрзает на моём теле, пробуждая во мне лишь неуёмное желание.
— Поехали домой, Денис, — шепчет жена, отрываясь. — Поехали! Я хочу перейти на новый уровень.
Она отстраняется, перебирается обратно на пассажирское сидение, пристёгивается и смотрит в окно. Притихшая и печальная.
И моя внезапно вспыхнувшая было радость гаснет, потому что я понимаю, что ни черта она не готова, а снова пытается что-то кому-то доказать. А такого счастья мне не надо.
Мне и так хватает заморочек, чтобы взваливать на себя непомерный груз ответственности за её душевное состояние. И пусть скоро взвою от отсутствия нормальной физической близости, но… придётся терпеть и дальше. Последнее, что мне нужно, — чтобы Лукерья замкнулась и перестала подпускать меня к себе. С этой её сумасбродной идеей её недоверие может сыграть на руку недоброжелателям.
Дома я сразу занимаю душ. Надеюсь, что Лукерья ляжет и… сразу заснёт. Не уверен, что смогу сдержаться, если она продолжит настаивать.
Но жена и здесь умудряется порвать шаблон: она уверенно открывает дверцу кабинки и становится рядом со мной, под обволакивающие струи воды в режиме водный туман.
— Я хочу, Денис… — Шепчет она, прижимаясь ко мне. — Сделай это…
Пронырливые пальчики ловко обхватывают мою плоть, а пухлые губы скользят по моему подбородку, ласкают уголки губ, прежде чем сосредоточиться на поцелуях.
О чём я думал? Устоять? Да нереально устоять под её напором!
— Да, Денис, — стонет она в мой рот,
Сомневаюсь, что это возможно. Сомневаюсь даже в собственном здравомыслии, когда мягко отстраняюсь от аппетитного тела своей супруги.
— Нет, Луковка, — качаю головой. — Тобой движут неправильные мотивы. Сейчас тебе так кажется, потому что ты уязвлена. Но завтра… Я не хочу, чтобы ты пожалела об этом завтра.
— Я не пожалею, — упрямо задирает нос, — я правда хочу…
И краснеет. Моя прелестница.
— Знаю, чего хочешь, — снова приближаюсь к ней, — я же не отказываюсь от исполнения своего супружеского долга. Без удовольствия тебя не оставлю. Позволишь двинуться дальше, двинемся, но не сразу до самого конца.
Она раздумывает над моими словами, покусывая губу, а потом медленно кивает.
Блин, если мне удастся выжить до конца наших экспериментов, мне будет положена медаль за стойкость. Потому что каждый день сдерживаний приближает меня чуть ближе к инфаркту. Или инсульту.
— Мы же можем делать это… — глаза Лукерьи вспыхивают озорным блеском, — не руками, да?
Наивная, невинная… Со своей амнезией… Смотрит доверчиво. Своими огромными глазами. Сама непосредственность в ожидании ответа.
— Можем, но ты не должна…
— Научи, Денис! Ведь мы же делали это? Я не помню… Совсем ничего не помню… Научи меня.
— Если ты действительно этого хочешь, — осекаюсь я, принимая поражение.
Я всё-таки мужчина, а не круглый идиот.
— Хочу, Денис, — она опускается передо мной на колени. — Прямо сейчас научи…
И что мне остаётся? Сложно держать лицо, когда даже в самых смелых снах моя любимая жена не вела себя так раскрепощённо.
Обхватываю член у основания и направляю к её губам.
И я готов взорваться от одной этой шальной картины!
— Так? — Спрашивает она, пробегаясь языком по узору вен от вершины до самых моих пальцев.
Я не в силах вымолвить ни звука, поэтому просто киваю.
— Так хорошо будет? — Спрашивает она, аккуратно вбирая распухшую головку в рот, и я что-то нечленораздельно мычу в ответ.
Мне жарко и влажно. Я позволяю ей делать всё, что заблагорассудится. Заранее знаю, что всё случится слишком быстро. Потому что то действие, что она оказывает на меня, это же просто за гранью!
— Ты вкусный, — мурлычет она снизу, и я резко отстраняюсь, чтобы завершить парой грубоватых и резких движений начатое.
Смотрю, как вязкие капли стекают по её груди, и чувствую шум в ушах. Оргазм ошеломляет меня. Опустошает.
А Лукерья ведёт пальцем по своей груди, собирая сперму, а после — слизывает. Словно стреляет в голову. Бум! Мне больше никогда не стать прежним! Бум! Я никогда не захочу что-либо изменить! Бум!..