Муж, любовник, незнакомец
Шрифт:
Маффин, решительно тряхнув головой, отклонила это предположение:
— В обтягивании вся сила, крошка. У тебя есть товар, так умей же им щегольнуть!
Софи шлепнула ладонями по попке:
— И особи мужского пола при виде такой красоты будут терять контроль над собой? Обещаешь?
— Одна определенная особь мужского пола желает, чтобы ты потеряла контроль над собой, — кивая, объяснила Маффин. — Помни: ничто так не возбуждает, как предвкушение. Быть может, Джей искушает тебя тем, что не искушает.
— И это достигает цели.
— В таком случае, тебе сейчас просто необходим какой-нибудь
Софи сдалась без борьбы. Под строгим взглядом Маффин в качестве арбитра по части «распутного шика», она примерила бледно-розовую тенниску, заслужив в ней оценку «мужик», вязаный кардиган, который, по словам Маффин, «попахивал синим чулком», и клетчатую блузку, при виде которой Маффин скорчила гримасу и пробурчала:
— Выкинь это барахло немедленно.
Предоставленная собственному выбору, Софи предпочла «попахивать» — вязаный кардиган можно игриво расстегнуть на груди, и в то же время он соблазнительно обтягивал ее сзади, что, кажется, и требовалось.
Маффин подняла бровь.
— А теперь — главное блюдо, — самодовольно сказала она. — Визит к Делайле на «строительную площадку». Клянусь, Софи, если ты сделаешь все, что она велит, Джей Бэбкок окажется на грани сексуального помешательства.
Софи, мягко выражаясь, беспокоило то, что ее собираются превратить в подобие Делайлы, но она согласилась пойти к ней, и Маффин тут же договорилась о визите. Эта женщина знала, как быстро завершить дело.
К этому времени Маффин уже смирилась с хаосом в комнате и осторожно перебирала безделушки на плетеном туалетном столике. Не без интереса она взяла в руки шоколадного Сайта Клауса, но, заметив следы от зубов, тут же бросила его.
— Софи… ты вообще задумывалась над тем, как он снова попал сюда?
— Джей? Что ты имеешь в виду?
— То, что больно уж в подходящее время он объявился. И ту кампанию за приведение его к власти, которую тут же подняли. — Маффин бросила на Софи быстрый взгляд. — Ты никогда не задавалась вопросом, Джей ли он?
Софи выдала себя, запнувшись с ответом. Маффин вдруг посерьезнела.
— Слушай, будь поосторожнее, — сказала она. — Если он достаточно решительно настроен получить империю, а я думаю, это так, ты можешь оказаться помехой.
— Что ты такое говоришь?
— Что ты находишься в самом выгодном положении, чтобы выяснить правду. И если он это понял, то ты представляешь для него угрозу.
Но Софи уже доверила Маффин все, на что смогла решиться. Возможно, в этом последнем замечании таится то самое ее скрытое намерение, о котором Софи смутно догадывалась, а возможно, Маффин и впрямь беспокоится за нее. Как бы то ни было, Маффин добилась своего — Софи запаниковала.
После ухода Маффин Софи нескоро очнулась от задумчивости. Интересно, сколько же она просидела вот так на кровати, скрестив ноги и уставившись на вязаный кардиган, лежавший у нее на коленях? Но не о нем она, разумеется, думала. Она прислушивалась к тому, как растет в ней параноидальный бред, семена которого посеяла Маффин.
Сначала она решила, что Джей подталкивает ее к самоискушению. А если так, если это действительно было частью его плана, то он дьявольски умный человек, потому
Ты вообще задумывалась над тем, как он снова попал, сюда?
Страх Софи касался вещей куда более существенных, чем это. Вот уже довольно долго у нее было ощущение, о котором она не хотела никому рассказывать и в котором боялась признаться даже себе самой, вероятно, из-за мании, которой страдала во время болезни. Но как бы настойчиво она ни уверяла себя, что все это глупости, избавиться от ощущения, что за ней наблюдают, не могла. Не то чтобы ей казалось, будто ее преследуют — ничего зловещего в этих ощущениях не было, — скорее, что кто-то смотрит на нее, словно где-то на периферии ее жизни, вне пределов видимости, постоянно присутствует нечто.
Это началось в тот день, когда она увидела отражение Джея в витрине магазина. Она выкинула из памяти то происшествие, так же, как и странное чувство, которое ее тогда охватило, но с тех пор постоянно испытывала желание оглянуться в поисках тени.
Вот и теперь Софи оглядела комнату, чувствуя себя полной дурой, поскольку знала, что никого здесь нет. Ее отношения с Джеем и так уже стали достаточно сложными, чтобы отягчать их еще и страхом. Она представить не могла, зачем бы ему понадобилось наблюдать за ней, и больше всего на свете хотелось избавиться от неприятного ощущения, описав его на бумаге как следствие сверхвозбудимости воображения. Во время лечения ей предписывалось так поступать, иначе она никогда не поправилась бы. Образ Джея преследовал ее днем и ночью. Она видела его повсюду, и теперь было естественно предположить, что она снова «видит» то, чего нет.
Вязаный кардиган согревал похолодевшие руки. Софи поднесла его к лицу: ах, если бы можно было спрятаться в нем так, как она пряталась в детстве, — натянуть одеяло на голову и отгородиться от демонов. Как бы это было просто! Каким бы простым стало все вокруг, если бы существовали волшебные одеяла, под которыми можно укрыться, когда дела поворачиваются плохо.
Она уткнулась в кардиган, стремясь найти в нем хоть какое-то успокоение, но ощущение холода в животе говорило о том, что теперь все не так просто. Она может защититься от собственных страхов и фантазий, стряхнуть их с себя, чтобы не слышать зловещих нашептываний, но вопрос Маффин так легко не сбросишь:
Глава 15
— Итак… вы хотите сандвич с пастрами?
— Да, черт возьми, я хочу сандвич с пастрами! Я всегда хочу пастрами, это для меня нормальное состояние, и никакие духи «тутти-фрутти» этого не изменят. Вероятно, этого не сможет изменить даже смерть.
Маффин не сумела скрыть разочарования, оно наверняка было написано у нее на лице. Джерри Уайт оказался одним из самых трудно поддающихся влиянию «едоков», с которыми ей приходилось иметь дело. Он с удовольствием провел время в грязевых банях Делайлы, катаясь в лечебной грязи, словно слоненок, однако фруктовое масло «Ветреная танжерка» потерпело полное фиаско.