Муж, любовник, незнакомец
Шрифт:
Она вылила в ванну целый флакон ароматного масла, и нежное скольжение маслянистой воды по груди и бедрам напоминало ей другие прикосновения. Она воображала, как он гладит, как целует ее. Но Эл казался озабоченным. Заподозрив, что его интерес к ней пропал после той проведенной вместе ночи, Уоллис ощутила неуверенность.
Она не помнила еще момента, когда Эл не желал бы ее. В течение всего своего долгого замужества она знала о его вожделении и втайне тешилась им. Это знание придавало ей силы во всем, что она всегда считала чисто женской прерогативой. Но теперь
— Все в порядке? — спросила она. Он уже выпил первый фужер и налил второй, что было вовсе на него не похоже.
Её вопрос, казалось, отвлек его от размышлении и вернул к действительности, к ней, Уоллис. Взгляд его немного потеплел.
— Что может быть не в порядке? Шампанское, цветы и ты, прекрасная женщина, обнаженная и мокрая.
— Невежа, — воскликнула Уоллис и брызнула в него водой. Втайне она находила его грубость весьма волнующей. Внутри у нее все затрепетало. Восхитительно затрепетало. И как бы ни хотелось ей взять над ним верх, она страстно желала испытывать вновь и вновь то чувство, которое пробуждала в ней его наглость. Будь в ее жизни мужчины, ей было бы трудно с уважением относиться к тому, кто ей не ровня.
Уоллис отпила большую часть шампанского из своего фужера и решила, что пора сообщить Элу, зачем его пригласили.
— У меня есть новость, — сказала она, сознавая, что у нее, как у девочки, прерывается дыхание и кружится голова.
— Надеюсь, хорошая?
— Софи беременна.
Эл чуть не пролил шампанское, и Уоллис разразилась отнюдь не мелодичным писклявым смехом, который определенно нельзя было счесть подобающим леди.
— Это действительно новость, — сказал Эл. — Вероятно, нам придется пересмотреть нашу стратегию.
— Нет! Именно этого нам и не следует делать. Все складывается идеально, Эл. Разве ты не видишь, что это ставит ее в невыгодное положение? Теперь она еще более уязвима. Потребуется совсем не много усилий, чтобы окончательно сломить ее. Совсем не много!
Эл молчал, и по его лицу совершенно невозможно было ничего понять. Уоллис не могла бы сказать, рассматривает он ее или углубился в размышления.
— Может, ты и права, — наконец произнес он. — Вероятно, это нам на руку.
Уоллис внимательно наблюдала, как он допил шампанское и встал. Сняв спортивную куртку и отшвырнув ее на пустой стул, он повернулся к ней, продолжая расстегивать ворот рубашки. Глаза его горели.
— Хочешь почувствовать себя свободнее?
— Хочу почувствовать себя голым, — ответил Эл, выдергивая полы рубашки из брюк. — Это мой способ справлять поминки.
— Эл, что ты делаешь?
— Присоединяюсь к тебе, — сказал он, взявшись за ремень. — После того как я более двадцати лет мечтал заняться с тобой любовью в этой вот ванне, я собираюсь присоединиться к тебе в прямом и переносном смысле слова. — Глаза его заблестели ярче. — А тебе советую оставаться именно такой мокрой, какой выглядишь.
Глава 28
«Рутина —
В последние дни у нее часто «болел животик», поэтому сегодня утром весьма квалифицированную помощь на кухне ей оказывал Олберт — он всегда был ранней пташкой. Софи только что залила теплым пюре сухой корм, и малыш прилежно размешивал его в большом вазу из нержавейки.
— По идее оно готово, — сказала Софи, посыпая петрушкой комковатую смесь. — Посмотри.
— М-м-м… выглядит неплохо. — Мальчик кивнул в знак согласия и лизнул ложку, которой орудовал. В ту же минуту личико его сморщилось от отвращения.
— И-и-и-и, — заныл малыш. — Какая га-а-адость.
Софи прижала ребенка к груди, стараясь утешить его.
— Я лад, что я не хомячок, — сказал мальчик, когда спустя несколько минут они устало тащились во двор кормить ничего не подозревающих «зверей».
— Я тоже.
Направляясь вместе с Олбертом через дворик в свой маленький зоопарк, Софи заметила, что Блейз не тронул еду, а к тому времени, когда с кормежкой животных было покончено, начала тревожиться, куда запропастился пес? «О, только бы он снова не убежал в морской домик, — подумала она. — Джея там нет».
— Что это за шум? — спросил Олберт.
Он повертелся из стороны в сторону, как флюгер, потом остановился, уставившись на ворота.
Софи тоже прислушалась и услышала тихое рычание, доносившееся из-за ворот. Возможно, это был Блейз, играющий с беспомощной несчастной ящерицей, которую нашел в траве. Сеттер постоянно приносил в дом «подарки» в виде ящериц или змеи и клал их к ногам Софи. Но как он мог выйти за ворота? Вечером Софи заперла их и еще не открывала с утра. Она вообще всегда держала их закрытыми: не хотела, чтобы дети бродили по лугу одни.
Сварливо каркая, мимо пролетела ворона. Небольшая стая, следовавшая за ней, пронзительно кричала скрипучими голосами, словно десятки ногтей одновременно скребли по грифельной доске.
Софи в недоумении покачала головой… разве что она отперла ворота. В последнее время она стала такой забывчивой, что было, впрочем, вовсе не удивительно, учитывая происходящие странности.
— Олберт, будь хорошим мальчиком, отнеси тазик в дом, а я пойду впущу Блейза.
По мере приближения Софи рычание за воротами становилось все громче. Почему-то пес царапал когтями забор — похоже, ему не терпелось попасть внутрь. Софи вспомнила царапающие звуки, которые преследовали ее во сне, и от этого неприятные мурашки забегали по спине. Тогда тоже кто-то отчаянно просился в дом, а потом на нее напал этот…