Муж мой - враг мой
Шрифт:
— А мои бывшие покои? — небрежно спросила я.
— Там сейчас меняют обстановку, — легко откликнулась Оленна. — Тэя Эмелисса выписала из Акрейна краснодеревщика и каталоги с модными фасонами обоев, и хочет переложить туда фейский ковер, привезенный вашим дедушкой из странствий. Её светлость считает, что он будет там чудесно смотреться — по утрам в тех комнатах совершенно изумительный свет...
Да. Я знаю.
А мне и в голову не пришло тронуть покои Оленны и вдовствующей герцогини.
Спокойно, Ниса.
Оленна не виновата, что тебя здесь не ждут.
Давай
— Скажите, тэя Оленна, а вы не хотели бы забрать вашу оранжерею? — пожалуй, даже я сама удивилась, что мне хватило смелости этот вопрос задать.
Но…
Я перехватила удивленный золовки-невестки, и постаралась как можно обаятельней улыбнуться:
— Понимаете, моя ненавязчивая забота уже успела аукнуться вашим растениям определенными... сложностями. У меня нет ни малейшей предрасположенности к цветоводству и флористике, и я опасаюсь, что дальнейшее мое попечение может обернуться, — я замялась, подбирая смягченный аналог слова “катастрофа”. — Некоторым упадком для вашей прославленной оранжереи.
Я попросту видеть её не хочу.
— Ваша светлость, — осторожно начала Оленна, — А… вы предлагали это моей матери?
Ответить так же, как я ответила однажды Лису о Мириам — “Бедные растения, тогда они все погибнут!” — было бы невежливо, и я замялась, подбирая слова.
— Понятно, — улыбнулась жена моего брата. — Мама порой бывает… сложной. Я слышала, о том, что вы не поладили. Я сожалею.
Она задумалась, и я только сейчас обратила внимание, что мы остановились у основания лестницы, и никуда не идем.
Тонкая рука легла на перила с непринужденным изяществом, идеальная прическа подчеркивала горделивый постав головы — её хотелось увековечить на вышивке. Истинная тэя, безупречная и благородная.
— Видите ли, ваша светлость, — она не спешила говорить, подбирая слова, и наконец-то начав медленное восхождение по лестнице, — Я не слишком увлечена флористикой. По-настоящему успешным у меня был всего один проект, модификация красного драконьего клена, и я бы не отказалась это растение получить себе, признаю — но когда я попросила его из Стража, матушка мне отказала.
— К сожалению, если я верно помню, — призналась я. — Миниатюрный красный клен был в списке растений, которые тэя Керолайн попросила себе, и несколько дней назад его уже отправили. Но, поверьте, ему было бы лучше, если бы его отдали вам, тэя Оленна.
Она в меру расстроенно, в меру элегантно махнула рукой:
— Прошу вас, зовите меня по имени. Просто Оленна.
— Тогда и вы зовите меня Нисайем, — ответила я любезностью на любезность.
А Оленна продолжила:
— Я дорожила дюжиной растений — теми, которые я растила с детства или вложила душу. Но вы мне и так их отдали. В остальном же я равнодушна к этому виду искусства. Мне, пожалуй, всё равно, растения, вышивка или любое другое рукоделие.. И если уж матушка... Виторика увлекается вышиванием — почему бы и нет?
От меня не укрылась ее заминка, и стало буквально до дрожи обидно, что вот Оленне её свекровь уже позволила звать себя матушкой,
— А я люблю вышивку, — ответила я вместо всего этого.
— Повезло вам, Нисайем, — вздохнула собеседница. — Я вот люблю боевую магию. Но кто ж мне позволит?..
И я была вынуждена согласиться, что да, если смотреть на вопрос так — то мне с увлечением, определенно, повезло.
А уже возле самой двери в морские покои, Оленна улыбнулась:
— А что касается оранжереи… Мне кажется, у меня есть неплохая идея.
По проказливому огоньку в глазах я поняла: она что-то задумала!
— Видите ли, несмотря на то, что я не слишком увлечена этим видом искусства, судьба растений мне не безразлична! — пафосно продолжила она. — Поэтому, я возьму на себя смелость написать одной достойной женщине, с которой мы с мамой имели счастье встречаться на мероприятиях, посвященных флористике и магическому растениеводству. Если вы не возражаете, я напишу ей, что моя родственница попала в затруднительное положение, нуждается в помощи компетентного специалиста, и к кому еще нам обращаться за помощью, если не к особе, о профессионализме которой моя матушка и ее коллега столь лестно отзывалась?
Оленна открыла для меня дверь, и пропустила в покои первой — как гостью, и как особу, занимающую более высокое положение.
— Видите ли, — продолжила она, — эсса Уна Томпсон — удивительного таланта маг-флорист! Даже не смотря на то, что она куда более ограничена в возможностях, чем ее более родовитые коллеги, она неоднократно умудрялась обходить их на выставках, показывая просто выдающиеся результаты! Уверена, что объединив ресурсы оранжереи Вейлеронских и ее мастерство, вы сумеете добиться ошеломительного успеха! Моя мама о ней очень, очень высокого мнения! — с невинной улыбкой заключила супруга братца Виторика.
И я с отчетливой ясностью поняла две вещи: во-первых, тэя Керолайн эту эссу Томпсон наверняка терпеть не может.
Во-вторых, красный драконий клён тэя Оленна вдовствующей герцогине Вейлеронской так и не простила.
Морскими эти покои звались не просто так, и декорированные в бело-голубых тонах было вовсе не главной из причин. Если подойти к окну в любой из комнат — в спальнях, или в кабинете — открывался вид удивительной красоты: Пограничные горы, вписанные в морской пейзаж.
Море открывалось внизу, под самыми стенами замка, и катило пенные волны, несло на их беспокойных спинах корабли и лодки, и влажный ветер приносил запахи йода и водорослей.
И Гленси, видневшийся с этой стороны, казался плавучим городом из древних сказок...
Я потянула за шнур и задернула шторы.
Матушка всегда была сильна в искусстве иллюзий, и теперь спешила продемонстрировать это мужу дочери, давая понять, что его жена пусть и бездарна, но хорошей крови, и способна родить одаренных детей.
А может быть, я просто пристрастна, и ищу дурное там, где его нет.
По стенам были развешаны мои собственные вышивки с морской тематикой, и в этом я тоже увидела демонстрацию и умысел, хотя это уж точно — моя глупая мнительность.