Муж мой. Враг мой. Дракон
Шрифт:
Принц отстранился первым — в его внимательном взгляде я тонула, как в омуте. Он улыбнулся как самый обычный новоиспеченный муж, проявляющий искреннюю симпатию к жене. И развернул меня к гостям, принимая овации, поздравления и горсти риса, сыплющиеся со всех сторон.
Его вовсе не холодная, а очень даже горячая рука властно легла на мою талию, и на минуту я расслабилась в этом надежном объятии, будто оно может защитить меня от всего.
Мужчина, которого я должна буду убить, занял место в сердце за считанные мгновения, не иначе
Последний бастион — мое тело — недолго продержится, если я позволю чувствам брать верх над долгом.
Глава 12. Яд
Поистине грандиозных размеров зал был полон высокородных господ, смеющихся и набивающих животы, поднимающих хрустальные бокалы и выкрикивающих тосты принцу Фэнриду и его прекрасной жене.
Столы ломились от яств, количество которых превышало нужды присутствующих во много раз. Вино лилось рекой. Оркестр, разодетый по последнему писку моды, играл в конце бальной залы, которую заполнили танцующие пары.
Мы с Фэнридом сидели во главе стола, вот уже несколько утомительных часов изображая молодых супругов, которым по этикету положено кивать, улыбаться и целоваться, когда наступает момент.
Мы едва ли успевали поесть — вереница гостей выстраивалась в очередь, чтобы перещеголять друг друга в поклонах, дарах и поздравлениях. Всем им необходимо было дружелюбно ответить и искренне их поблагодарить.
Вино, выпитое на голодный желудок, кружило голову. А может, все дело было в поцелуях, к которым я уже начинала привыкать. Все более охотно припадала к мягким губам, движения которых вызывали сладкую истому по всему моему телу, противиться которой становилось все труднее.
Мы почти не говорили — нам некогда было говорить. Но один важный вопрос я все же задала. В самом начале, когда мы только усаживались, и гости еще не успели налететь.
— Ты не злишься, — заметила я, адресуя натянутую улыбку пирующим, а принцу — свой глубинный страх, требующий удовлетворения.
— Не злюсь, — ответил мужчина, также рассредоточив свое внимание по гостям.
Со стороны, должно быть, совсем было незаметно, что мы общаемся. Не сговариваясь, мы выбрали единую манеру поведения, предпочитая скрывать истинный интерес.
— Почему? — произнесла я на выдохе, поднося ко рту кусочек мяса фазана, приготовленного в яблоках.
— Хм.
Фэнриду понадобилось время, чтобы подобрать ответ.
— Ты интересная, — ответил он коротко и исчерпывающе.
И почему я вдруг почувствовала себя такой польщенной?! Почему мои мысли потекли в направлении, как оставаться ему интересной всегда?!
Это нужно прекращать! У нас нет времени, мы не успеем узнать друг друга. Мы и женаты будем всего несколько часов, не более.
— Хочешь сказать, что узнать мои тайны тебе хочется сильнее, чем убить меня? — беззлобно поддела я.
— С чего ты взяла, что я
— Ну, я же хотела… — пожала я плечами и получила в ответ широкую, самодовольную улыбку, которая вмиг вывела меня из себя.
Вот как! Мерзавец настолько ни во что меня не ставит, что вообще не воспринимает как угрозу! Вот почему ему плевать на тот случай с ножом — он не считает, что я на самом деле способна убить его.
Я для него — как надоедливый комар, от которого он походя отмахнулся и сразу забыл об этом. Обычная пустоголовая принцессочка, ну, разве что немного более интересная из-за загадочного барьера. И как только он вскроет его, интерес пропадет.
Когда Фэнрид ненадолго ушел из-за стола, я мстительно нажала скрытую кнопку на одном из моих перстней, позволяя яду шестикрыла попасть в бокал вина, из которого принц пил.
Один укус этого злобного маленького насекомого грозил смертью в течение пары часов. Капля яда, которую я выпустила — разбавленного в несколько раз — продлевала мучения жертвы на два-три дня.
Уже к ночи у принца появится тремор и сонливость. Следующие сутки слабость будет нарастать, пока не приведет к остановке сердца примерно после-послезавтра.
Это позволит мне избежать сегодня супружеских обязанностей, а в будущем не вызовет подозрений в отравлении: все решат, что Фэнрид умер естественной смертью от сердечного приступа.
Чувство вины и страха заполнило меня в тот же миг, но было поздно: Фэнрид вернулся за стол, и возможность передумать, например, «случайно» пролить бокал с ядом, была потеряна.
Мое сердце заколотилось с удвоенной силой, когда муж взял бокал и сделал глоток. На моих висках выступил пот.
Как бы ни готовил меня Эласар, и какой бы самоуверенной я себя не считала, на деле оказалось очень сложно смириться с ролью убийцы.
А ведь мне предстояло еще и играть роль: демонстрировать ужас и шок из-за внезапной болезни, а затем смерти молодого супруга.
И все это на глазах родного отца, который знал меня, как облупленную… Я судорожно вздохнула.
Настроение Фэнрида почему-то моментально испортилось, словно яд имел привкус, который можно распознать в вине. Или мне так казалось, потому что я слишком напряженно следила за его реакцией?
Вот он поставил бокал на стол и хмуро уставился на него, словно в кроваво-красной жидкости мог различить крупицы болтающейся отравы.
Он повернул голову направо, внимательно рассматривая веселящихся гостей. Обвел сосредоточенным взглядом зал, пока не остановился на ком-то конкретно.
На его гладко выбритых, мужественных скулах обозначились желваки, когда он раздраженно сжал челюсти, буравя вспыхнувшим серебряным взглядом моего отца, сидевшего за соседним столом в окружении местных красавиц, вовсю старающихся ему угодить.