Муж мой. Враг мой. Дракон
Шрифт:
Король Соторик расслабленно улыбался и довольно хохотал, опрокидывая в себя не первую чарку пива, словно находился не в замке врага, а в гостях у лучшего друга.
Я забеспокоилась, что Фэнрид что-то заподозрил, но он молчал, лишь пристально и внимательно наблюдал, думая о чем-то своем. Его глаза угрожающе светились, но он не сможет ничего узнать, ведь мой отец не имеет к покушению совершенно никакого отношения.
Сумеет ли принц разгадать, кто в этом зале его настоящий враг? Посмотрит ли он на свою невинную невесту как на вероятного
Мужчины никогда не берут слабую женщину в расчет, и именно в этом состоит их главная ошибка, на которую мы так верно сделали ставку.
Опустив взгляд в пол, мой устрашающий муж глубоко о чем-то задумался, а я постепенно успокоилась, решив, что для волнения нет причин.
Кто знает, что на самом деле влияет на перемены в его настроении? Никто не способен различить каплю яда в вине, даже он.
— Хм.
От его необъяснимой загадочности меня всерьез зазнобило, и я осушила свой бокал до дна, чтобы притупить чертово волнение.
Помогало не очень, особенно когда Фэнрид повернулся ко мне всем корпусом и вдруг взял меня за руку, заставив вздрогнуть. Да еще поднес ее к губам, медленно целуя каждый пальчик.
Широко раскрытыми глазами я уставилась на его макушку, задержав от страха дыхание. Изучая мои пальцы, принц продолжал о чем-то серьезном размышлять, не торопясь объяснить, что он делает и зачем.
А может, я переборщила с ядом и он уже действует? Мой муж не осознает, что творит, постепенно поддаваясь сонливости?
Вдруг он упадет замертво прямо сейчас? Решат ли все, что он пьян? Или бросятся искать виновницу его состояния?
Глава 13. Ты узнал все, что хотел?
Но когда Фэнрид поднял на меня глаза, они оказались удивительно ясными для отравленного. В них не было ничего, что я ожидала: ни гнева, ни серебра, как если бы он меня проверял, ни усталости.
— Как ты считаешь, — прищурился он, поглаживая тыльную сторону моей ладони большим пальцем, но я никак не могла расслабиться и выглядеть естественно, ожидая худшего, — для наших королевств есть шанс примириться?
К этому времени дарители, наконец, закончились, предоставив нам немного уединения, возможности спокойно поесть и даже поговорить.
Мое сердце стучало как барабан, и муж мог услышать его безо всякой магии. Поймет ли он, что я что-то скрываю? Или решит, что волнение обусловлено его внезапной близостью?
Что ему ответить? Приторно солгать «да, конечно»? Какая разница, ведь послезавтра он будет мертв!
— Нет.
— Почему? — склонил он голову, разглядывая меня так пристально, будто пытался считать мои эмоции по лицу, раз уж его магия против меня бессильна.
— А ты как думаешь? — ненависть, запертая глубоко внутри на время свадьбы и пира, вырвалась на волю неудержимой волной, стоило только «поднести спичку к готовому воспламениться пороху».
Все то, что я чувствовала к тумелонцам и конкретно к принцу, потребовало
— Вы хотите захватить наши земли!
— Вы хотите ровно того же самого, — холодно заметил Фэнрид, и я возмущенно набрала в грудь воздуха, но сказать свое мнение так и не осмелилась.
Какой смысл объяснять? История — свидетель, кто прав, а кто нет. Вот только летописи пишут победители, и когда мы выиграем, правда окажется на нашей стороне!
— Вы напали первыми!
— Ты в этом абсолютно уверена? — на волевых скулах принца заиграли желваки, но он ведь сам затеял этот спор, чего ж теперь злиться.
Нашел, о чем разговаривать с принцессой! Разве в его глазах я не наивная девица, всего лишь проданная в уплату непродолжительного перемирия?
— Ты сам-то как считаешь? — задрала я бровь, ненавязчиво пытаясь высвободить руку, но пальцы мужа превратились в путы, из которых невозможно выбраться. — Думаешь, война вот так возьмет и прекратится только потому, что мы поженились?
— Твой отец предложил хорошую цену за это.
Переполнившись гневом, я судорожно сглотнула. Знала я об этой цене: земли нашего севера до самого залива Лой и я в придачу. Будет ли ненасытному Тумелону этого достаточно?
— Ты всерьез считаешь, что уступка Соторика остановит кровопролитие? — фыркнула я скептически.
— Это хорошее начало переговоров, — предположил Фэнрид, и я сердито надула губы.
Неужели он не понимает, что это значит для жителей деревень, перешедших под власть его королевства? Он думает, солдаты Тумелона их облагодетельствуют? Не знает, что они будут просто убиты, а их дома сожжены дотла, если они не успеют покинуть свои дома или сознательно решат не уезжать?!
— Но вы же не оставляете никого в живых! Вам нужна пустая земля! Вы нас просто истребляете!
— Только нелояльных, — возразил Фэнрид, и я презрительно скривилась, потому что таковыми в его глазах, видимо, были все, даже дети и женщины. — Мы не можем оставить врагов в тылу. Это законы войны, ничего не поделаешь. Ты сама-то много у себя видела военнопленных?
И снова я набрала в грудь воздуха и не нашлась, чем возразить. В наших тюрьмах никаких пленных не было, но наверняка это потому, что менять их попросту было не на кого. Насилие порождает насилие, что верно, то верно.
Но мысль о том, что происходит с захваченными тумелонцами там, на линии фронта, мне совершенно не понравилась. Исключительная правота одной стороны перед другой дала трещину, когда я представила, что наши солдаты ничем не лучше, если делают то же самое, что враги.
И хотя я все еще считала главным виновником конфликта того, кто первым напал на соседа, сомнения мной уже овладели. Сомнения, которых я никак не могла себе позволить.
— Ваши имперские амбиции простираются слишком далеко, — покачала я головой. — Вам же мало будет этого куска. Вы хотите взять всё до самых песков.