Муж напрокат, или Откровения верной жены

Чемберлен Диана

Брент вновь немного помедлил.

– То, как ты говоришь… это совсем не похоже на тебя.

– Все потому, что я так себя чувствую.

Впервые за свою взрослую жизнь она ощущала себя беспомощной. Даже после смерти родителей она, невзирая на ужас и чувство вины, сумела взять контроль над ситуацией.

– Что я могу сделать для тебя? – спросил Брент.

– Думай, что с ней все в порядке, – ответила Ребекка.

Еще одна пауза.

– Ребекка… ты и правда думаешь…

– Да! – резко бросила она.

– Я хотел бы быть сейчас

рядом с тобой, – сказал Брент. – Хотел бы обнять тебя.

Не в обычае Брента было говорить с такой любовью. Ребекка знала, что сказали бы на ее месте большинство женщин: я тоже бы этого хотела. Однако кем-кем, а лжецом она не была.

– Я знаю, – ответила она. – Спасибо тебе.

– Люблю тебя, – сказал Брент.

– Я тоже, – промолвила Ребекка, поскольку это было правдой. Она действиительно любила его – только не так, как ему того хотелось.

Закрыв телефон, она посидела на кровати, в молчании наблюдая за Адамом. Теперь она слышала его голос – усталый и безжизненный. От этих интонаций тело ее невольно обмякло. Горе может полностью парализовать, а она была не из тех, кто готов без сопротивления сдаться.

Нужно было совершить пробежку. Немного размяться перед тем, как идти в школу. В крохотной, как пенал, ванной она быстро переоделась в шорты, после чего нацарапала «беговая дорожка» на коробке из-под пиццы. Адам кивнул, не отрывая от уха телефона.

* * *

На дорожке, кроме нее, никого не было. Она долго разминалась на северном конце, надеясь привести в порядок не только мускулы, но и голову. Никаких лишних мыслей – ничего, кроме ритмичной мантры ее шагов. Она начала пробежку, размеренно двигаясь по дорожке. Правой, левой, правой, левой.

Добежав до южного конца, она развернулась и увидела места на открытой трибуне. Три человека сидели в средней ее части, и Ребекка вздрогнула, поскольку еще пару секунд назад там никого не было. Такие знакомые лица – как будто она встречалась с ними совсем недавно. Муж. Жена. Дочь. Нет, она не будет смотреть на них. Левой, правой, левой, правой. Главное, не смотреть.

Беги, Бекка, беги! – прокричала женщина.

Мать всегда подбадривала ее, в то время как папа и Майя сидели, уткнувшись носами в книги и почти не глядя в ее сторону.

По крайней мере, они пришли поболеть за тебя, утешала ее мать. Далеко не все собрались здесь целыми семьями.

Отец сидел, обняв Майю за плечи и что-то указывая той на странице. Может, помогал с домашним заданием, Ребекка точно не знала. Она знала только, что он никогда не смотрел в ее сторону. Как бы быстро она ни бежала, сколько бы раз ни выигрывала. Она могла получить тысячу призов, но все они значили для него меньше, чем Майины отличные отметки.

Добежав до северного конца,

она оглянулась через плечо на трибуны. Пусто.

«Идиотка, – обругала она себя вслух. – Да там никого и не было». Ребекка замедлила шаг, чувствуя, как дрожат мышцы на ногах. Все, о чем она могла думать, – это призраки на трибуне. Быть может, никого из моих близких уже нет в живых. Я осталась совсем одна.

В душе ее что-то сжалось. Она остановилась, пытаясь хоть немного отдышаться. Как же часто она сердилась на Майю и как мало любила ее! Если бы можно было повернуть время вспять!

26 Майя

Открыв глаза, я увидела крохотную афроамериканку, стоявшую на пороге гостиной. Должно быть, я задремала прямо на стуле, и теперь казалось, будто мне снится сон. Прищурившись, я взглянула в сторону незнакомки.

– Слава богу! – промолвила женщина. – С тобой, стало быть, все в порядке. А то я уже забеспокоилась – сидишь тут как неживая.

Я выпрямилась, поморщившись от боли в ребре.

– Заснула, вот и все.

Сквозь открытое окно до меня доносилось квохтанье кур, возившихся у себя в курятнике.

– Вы, наверно, к Симми?

– Нет, милочка, я к тебе, – она подошла к моему стулу. – Хотела осмотреть твою ногу. Впрочем, если Симми дома, – женщина глянула в сторону кухни, – я бы не отказалась послушать, что скажут ее карты.

Леди Элис. Я-то представляла ее несколько иначе. Невысокая – даже крохотная – метра полтора росточку. Коротко стриженные, седые волосы. Вдобавок одета во все черное: черные брюки, рубашка с пуговицами из искусственного жемчуга, черные сапоги и шаль. Не самый удачный наряд, тем более в такую теплынь.

– Вы, наверно, Леди Элис? – спросила я.

– Она самая.

Женщина присела рядом со мной на тахту и положила мою правую ногу себе на колени. Обращалась она с ней, как с фарфоровой драгоценностью.

– Как-то уже надоедает без электричества, правда? – заметила она, осторожно закатывая брючину на моей ноге до колена. – Я принесла с собой фонарь, так что смогу как следует все осмотреть.

В комнате было еще достаточно светло, но она поводила лучом от фонарика вдоль всей раны. Отсветы его играли на ее щеках. По всей видимости, ей было уже лет шестьдесят, однако кожа на лице казалась гладкой, как у девушки.

– Выглядит неплохо, – задумчиво пробормотала она. – Такие маленькие стежки.

Я тоже взглянула на свою ногу. Краснота еще не успела полностью исчезнуть, но рана явно затягивалась.

– Да, – согласно кивнула я, не желая распространяться насчет заражения и антибиотиков. – Спасибо вам.

– Я привычна к шитью. Занималась этим всю жизнь, пока руки были в порядке, – промолвила она. – Шила одеяльца для своих деток, а потом и для их деток тоже.

Только тут я заметила ее искривленные пальцы и воспаленные костяшки. Наверняка она сшивала мою рану через боль. В этот момент я по-новому глянула на ее работу.