Муж с пониженной социальной ответственностью
Шрифт:
– «Я нечаянно в темноте уронила твой портфель… Так кого ты целуешь три раза?»
– «А… это?» – он придал голосу равнодушный оттенок: «Это я поздравлял с днем рождения сотрудницу кафедры…»
– «А почему с этого телефона? У тебя же другой…»
– «А здесь стоит местная таджикская симка. Это было по трафику дешевле!»
– «?!! … А почему ты мне этот номер не сообщил, раз он был дешевле? …»
Послание от Жабы
В начале февраля она слышала несколько раз, как кто-то ему звонил по телефону и, очевидно, чем-то угрожал… Голос был мужской. Когда он брал трубку, то после первых же слов менялся в лице, краснел и быстро выбегал в другую комнату. Она слышала только обрывки фраз, произнесенных им приглушенным голосом: «кто вы вообще такой?!»…
Именно в этот период она почувствовала, что их отношения стали неумолимо меняться в еще более худшую сторону. Он все чаще старался не называть ее по имени… Она физически ощущала, как будто он медленно, очень м-е-д-л-е-н-н-о, как улитка, п-я-т-я-с-ь, стал заползать в некую раковину, погружаясь в себя, и совершенно закрываясь от контактов с ней. Все вроде было как всегда… и в то же время что-то неуловимо – не так. Она физически это ощущала, но не могла определить, что происходит. Что-то вползало в их дом липкое и темное, и заполняло все углы и пространство. Казалось, что по дому разливалось новое инферно.
Делал свою работу неумолимый закон жизни: беда не приходит одна, или другими словами – жизнь полосатая.
***
Обстановка на работе тоже накалялась. Директор перестал выполнять роль арбитра в спорах, очевидно чувствуя, что над ним повис топор судьбы. В результате, за год, поляризация враждующих команд постепенно только усиливалась. После очередного совета директоров материнская компания, давно ожидаемо, но как всегда «внезапно» для участников, отправила в отставку этого директора и назначила своего ставленника. Стиль и манеры этого явного «рейдера» по менталитету напоминали легендарного генерала Лебедя: «упал – отжался, не нравится – пошел вон!» Он пришел со своим «топором» и начал молотить им по разлому в коллективе. На этом разломе обнажились еще многие скрытые блоки и союзы, о которых она раньше даже не подозревала, и которые фактически вели скрытую войну между собой за власть и ресурсы на предприятии вокруг нескольких центров силы. Сразу стало понятно многое из того, что вызывало споры, раздражение и неприятие в разрабатываемых ею программах развития предприятия. Раздражение последнее время только нарастало. Иногда немотивированно, и, как ей казалось, беспричинно… Приезжая, ей приходилось несколько раз ловить на себе злобные взгляды из свиты финансиста – они считали ее также виновной в возникшем конфликте и в выходе его наружу в материнской компании, в результате которого они сейчас теряли свой «бизнес». А новая метла начала методично выметать старую команду, проходя катком по людям – и по хорошим, и – по плохим. В этих обстоятельствах, при новых людях, особенно такого склада, как пришедшая с новым директором команда, ее идеи вдвойне были не ко двору. Очевидно, задачи перед ними были поставлены другие…
Так работать она больше не хотела и, прямо в кабинете нового директора, после очень неприятного с ним разговора, написала заявление «по собственному желанию». Решительно выйдя из кабинета, отнесла свой ноутбук на «чистку» в АйТи-отдел в последний раз и, пока шел «процесс», обошла всех, с кем работала в эти последние годы: и замов директора, и специалистов в отделах, и технологов в цехах, и бухгалтерию… Со многими посидела за чашкой чая, поблагодарила за совместную работу… поговорила «за жизнь». Люди были озадачены и напуганы неопределенностью ситуации… и своими будущими перспективами. Ничем утешить или успокоить их она не могла. Хотя о многом теперь догадывалась – и в ретроспективе, и в прогнозе дальнейших действий пришедших «спецов». К концу дня ей сказали, что компьютер еще не готов, поэтому за ним, как и за документами на увольнение, пришлось приезжать на следующий день.
Утром оказалось, что еще вчера вечером аннулировали и изъяли ее пропуск, поэтому на территорию она пройти уже не смогла. Пришлось ждать в комнате охраны, пока вынесут «комп» и документы. Новый генеральный дал ей понять, «чего она теперь стоит» со всеми ее знаниями и опытом, заставив ее прождать несколько часов, пока
Какое-то время, по инерции, она еще доделывала дома уже никому не нужные отчеты и программы просто потому, что не любила что-то незавершенное бросать на полдороге. Приводила в порядок папки с документами, выбрасывала черновики, систематизировала информацию в компе и сводила все в архив. Мало ли что… Жизнь богата на сюрпризы!
А между тем, постепенно, ее жизнь входила в новое качество. Нет звонков, нет необходимости куда-то идти или ехать… нет востребованности… Иногда она сама еще звонила бывшим сослуживцам в материнской компании, интересовалась новостями, давала какие-то советы… Иногда они звонили ей… Но это уже было совершенно бессмысленно и никому не нужно. Да и в самой компании начали постепенно происходить тектонические процессы, пошли волны «оптимизации» кадрового состава, и многие ее старые знакомые стали попадать под «дамоклов меч» сокращений и увольнений. А на заводе пошли прокурорские проверки и даже «посадки»… У каждого оставшегося начинались или продолжились свои трагедии.
А потом вдруг наступила оглушительная тишина и пустота. Телефон замолчал. Если не считать общения с дочерью и внучками, она почувствовала себя никому не нужной. Правда всегда находились домашние хозяйственные дела и заботы, но «накал жизни», эмоций от непредсказуемости возникающих задач, связанных с работой, в буре которых она жила всю свою жизнь и особенно последние годы, постепенно остывал. Как будто лава из бурлящего вулкана выплеснулась и медленно начала остывать за бортом. Соразмерной компенсации этой выплеснувшейся из нее энергии не было.
В образовавшуюся пустоту хлынуло ощущение одиночества и тоски. Усугублялось это еще и тем, что большую часть дня она была одна. Как правило, он уходил рано и возвращался практически каждый день не раньше десяти вечера – говорил, что «нагрузка в вузах усилилась, повышаются требования к отчетности преподавателей… приходится допоздна сидеть с бумагами». Да и низкая зарплата заставляла его читать лекции в двух-трех вузах одновременно. Говорил, что у него неприятности… и скоро его кафедру могут расформировать. Приходя вечером усталым и раздраженным, он мало разговаривал, ужинал, и сразу уходил на диван «под телевизор». Как правило, смотрел что-нибудь и, зачастую, засыпал там же, не раздевшись, под пледом. И так изо дня в день. Только собаки скрашивали ей эту оглушающую тишину. Необходимость гулять с ними два раза в день и возможность общения с «собачьим сообществом и их хозяевами» разнообразили похожесть каждого такого дня.
***
…В марте она неожиданно по электронной почте получила сообщение от Людмилы – «Жабы», как она ее когда-то назвала:
9 марта 2015, 9:08 – От: Людмилы То: Даше
Порадую Вас. С супругом мы оформляем развод. Вы своего добились! Рукоплещите и злорадствуйте!!!!
«?????!!!!! О чем это она? …» – и вдруг похолодела: «Так вот, значит, кто звонил с угрозами!!! … Но навряд ли это она ему угрожала… голос-то был мужской… Значит муж… Или друг семьи…» – мысли поскакали, перегоняя друг друга.
«Тон обвинительный… типа я виновата, что она с мужем разводится! А почему они разводятся? … Неужели все-таки Алешка решился, и она с ним хочет сойтись? … Нет чушь! Тогда бы она меня не обвиняла в своем разводе, и вообще не писала бы мне… – да и он бы тогда проявил инициативу со мной развестись… А он же ничего не делает… Но, может быть, все никак не может решиться, и поэтому так себя ведет и фактически шаг за шагом медленно отстраняется от меня? – Он же никогда не умел и не хотел сам принимать решения!!!! Все пускал на самотек… Или может быть причиной была сама Жаба? – Она не хотела разводиться со своим мужем? Поэтому-то он и тянул резину, мучил меня… Боже!! Значит, у них все еще продолжается …и поэтому… Значит, все-таки, конец!» – мысли закольцовывались в многослойные мучительные циклы, заставляя сердце колотиться под действием адреналина. Руки холодели и дрожали, а макушка, лоб и глаза полыхали огнем. Надо было срочно выпить таблетку и лечь. Надо было успокоиться. Это состояние ей уже было знакомо. Оно чревато…