Мужчина без чести
Шрифт:
Они не успевают даже позвонить, как она уже открывается.
Эсми, стоящая на пороге в приятном глазу кофейном брючном костюме, радушно и тепло улыбается.
– Добро пожаловать, - отступая назад, приветствует гостей она. Включает дополнительные лампы, создающие в прихожей сплошную иллюминацию.
– Здравствуйте, - Белла улыбается так же радостно и дружелюбно. Аккуратно обнимает Эсми.
– Привет, мама, - Эдвард отдает женщине пакет с омаром, чмокнув в щеку. Сияющая радостью, она нравится ему больше, чем во время их последней ссоры с отцом, когда плакала.
На какое-то мгновенье, не глядя на то, что ужин семейный, Эдвард надеется, что отца нет дома. Но жестоко разочаровывается в своих мыслях уже спустя пару секунд.
В переходе между коридором и прихожей ждет Карлайл. На нем серый свитер и черные джинсы. В принципе, за последние два месяца мужчина не изменился. Те же поседевшие короткие волосы, тот же немного вздернутый вверх из-за мнимого превосходства подбородок. Даже щетина та же – всегда продуманная, всегда – недельная. И только серые глаза – глаза Эдварда – другие. В них, кажется, больше нет спеси и ярости. В них, кажется, где-то затаилась доброта.
Эдвард не верит тому, что видит. Хмурится, пытаясь найти объяснение. Для правды уж слишком невероятно…
– Добро пожаловать, - немного глухо, что совсем не характерно для него, приветствует он.
Каллен-младший и сам не замечает, как протягивает руку. Без задней мысли. Безбоязненно.
Беллу Карлайл осторожно обнимает. Краем уха Эдвард слышит, как она шепчет ему: «Спасибо за приглашение».
В гостиной уже стоит накрытый на четверых стол – прямо возле большого окна во всю стену, с которого сегодня отодвинули все тяжелые шторы. Чудесный вид на лес и озеро. И чудесный аромат от блюд – Эсми расстаралась.
Белла садится рядом с мужем, тихонько стиснув под столом его руку. Ободряюще.
Она ведет себя так, как будто что-то знает. Как будто в этом ужине что-то… другое. Не спонтанное решение провести время вместе и принести извинения. Что-то более… важное. Только понять пока что именно Эдвард не в состоянии.
– Буябес, - торжественно объявляет Эсми, снимая с кастрюли посреди стола крышку и принимая тарелки от гостей, - кажется, сегодня он неплохо получился.
Пока миссис Каллен разливает суп, они с Беллой умудряются обсудить несколько мелочей, случившихся за последнее время. С его мамой у девушки всегда получалось хорошо ладить – Эдвард даже удивлялся. Сам же он сидит прямо напротив Карлайла, немного заслоненного кувшином с яблочным соком (спиртного, к счастью, нет), и смотрит на отца, хотя делать этого совершенно не хочется. Он не должен.
Серые глаза встречаются с такими же серыми. В их соединении есть что-то необыкновенное и очень, очень личное. Полыхающая в Эдварде ненависть на миг ослабевает, сменяясь недоумением. Но потом, конечно, восстанавливает утраченные позиции.
– Приятного аппетита, - закончив с приготовлениями, говорит Эсми.
В гостиной на ближайшие десять минут повисает тишина. Миссис Каллен предпринимает попытки заговорить, и Белла даже вторит ей, но тщетно. Мужчины молчат, лениво перебирая ложками содержимое тарелок и постепенно разговоры сходят на
На второе свиной антрекот. В исполнении Эсми это блюдо шедеврально – было, есть и будет. Эдвард улыбается, отвлекаясь от недомолвок с отцом, и делая матери комплимент. Та смущается.
– Неужели?..
В этот раз привести все к общему знаменателю – молчанию – не удается. Не позволяют, решив, что достаточно.
– Ты две недели не звонил, Эдвард, - с легким упреком говорит Эсми, недовольно взглянув на сына, - а мне ведь все еще интересно – и всегда будет интересно нам обоим, - она оглядывается на Карлайла, и тот медленно кивает, - что с тобой происходит.
Эдвард всеми силами пытается улыбнуться, но не может. Все две недели – полторы – не звонил никому. Не был в состоянии. Но назвать причину этого и назвать то, что произошло за это время в жизни, – смерти подобно. Ни за что. Тем более давит присутствие Каллена-старшего. Прямо-таки душит – он хочет подробностей.
На помощь как всегда приходит Белла, уловив его мимолетный отчаянный взгляд. Снова пожимает руку так, чтобы никто не видел, и улыбается ласковее.
– Эдварда повысили, - объявляет она, посмотрев на мужа, - теперь он вице-президент компании и будущий преемник боссовского кресла.
Столь торжественное представление мужчину смущает. Он немного теряется.
– Вице-президент? – бровь Карлайла изгибается в вопросе, в точности как у сына. И тому приходится кивнуть, с яростью признавая, что сердце все же вздрагивает. Ну неужели все зависит от одобрения? Почему ему всю жизнь нужно одобрение того, кто не хочет, не может и никогда не станет его давать?!
– Поздравляем, милый! – восторг, светящийся в глазах матери, вдохновляет и, если честно, помогает отрешиться. Меньше, конечно, чем беллин, но все же имеющий определенное влияние.
Впрочем в кои-то веки Карлайл не отпускает какого-нибудь циничного замечания. Таким же вежливым голосом, как и жена, произносит:
– Поздравляю, Эдвард. Это заслуженно.
От неожиданности мужчина едва не роняет вилку.
Заслуженно?!
Не то… что-то не то… не тот Карлайл. Не тот дом? Какого черта?..
Больше всего с ночи восемнадцатого Эдвард ненавидит сюрпризы и неопределенности. Будь его воля, стер бы даже полутона красок. Ясности и четкости – вот чего хочется. И ни граммом больше.
Может быть, это и подталкивает к неожиданному решению. Даже не решению, рвению сказать. Хочется и… все. Просто хочется. Почему-то именно сейчас.
Вопросительно взглянув на Беллу, пока Эсми отвлекается на унос грязных тарелок, Каллен-младший нерешительно касается пальцами ее живота. Ждет позволения.
Белла дает его, целомудренно и мимолетно поцеловав мужа в губы. Ее беззвучный шепот «Да» ему прекрасно слышен.
Поэтому, когда Эсми возвращается, а Карлайл наполняет опустевшие стаканы соком, Эдвард, взяв девушку за руку, говорит: