Мужчина, которого предала женщина

Колычев Владимир Григорьевич

– А ведь и правда убьют!

Оказывается, и Вадим услышал ее зов о помощи. Он остановился, развернувшись к ней лицом, но, когда она, едва живая от усталости, подбежала к нему, он схватил ее под локоть и поволок за собой как на буксире. Она, бедная, едва поспевала за ним, но не сопротивлялась, не пыталась вырваться. В конце концов, она сильно уколола ногу и, не в силах бежать, повисла у Вадима на руках. Тогда он просто оторвал ее от земли, перебросил через плечо и продолжил путь. Валентин следовал за ним, не глядя на него, чтобы

не видеть задранную юбку.

Вадим затащил девушку глубоко в лес, только тогда остановился, усадил ее на ствол поваленной березы. Тихо здесь, спокойно, только слышно, как шелестят листья. Валентин уже привык чувствовать себя в лесу как дома. Но девушка смотрела на них с таким ужасом, будто они собирались ее съесть. Кажется, от страха она даже забыла про усталость.

– Где там у тебя аптечка? – Вадим взял девушку за раненую ногу, поднял ее, рассматривая ступню.

Валентин полез в сумку, а он протянул руку, чтобы взять бинт и зеленку.

– Аптечка есть. Только скальпеля нет. Но можно ножом порезать.

Девушка пугливо дернулась, и если бы Вадим не удержал ее за ногу, она бы упала на спину, стукнувшись головой о трухлявый пень.

– Ты не слушай, это у него шутки такие дурацкие, – сказал Варенцов, кивком головы показав на Валентина.

– Почему шутки? Я серьезно.

– Понравилась ты ему, вот он с тобой и заигрывает. Как зовут?

– Ника. А тебя?

Голос у девушки мякий, шелестящий, с волнующим придыханием.

– Вадим я. А этого балбеса Валентином зовут.

Он попробовал разодрать чулки на ступне, пальцами растянул дырку на пятке, но эластичная ткань тянулась, а не рвалась. Валентин протянул ему нож:

– Говорю же, скальпеля не нашлось, режь этим.

– Спасибо.

– А ты говоришь, шутки дурацкие… А девушка у тебя ничего, с такой и позаигрывать можно.

Проститутка действительно была симпатичной. Лицо широковатое, лоб высоковат, губы тонковаты, нижняя челюсть чуточку выпирает, подбородок тяжеловат, зато глаза хоть и не большие, но красивые, ясные. Нос идеальной и даже волнующей для мужского восприятия формы, улыбка светлая, белозубая, хотя такая же порочная, как и сама ее обладательница. Даже когда она пугливо жалась в тревожном ожидании, в ней чувствовалось гривуазное лукавство.

– У меня так у меня, – кивнул Вадим, соглашаясь, похоже, только с первой частью его суждения.

Сначала он снял с себя куртку, набросив ее девушке на ноги, чтобы скрыть ее срам. Сумерки хоть сгустились, но с близкого расстояния можно было увидеть, что трусики у нее черного цвета… А может, и не трусики это вовсе…

Затем Вадим обильно смочил ватный тампон перекисью водорода, промыл им ступню в районе кровоточащего прокола, после чего уже начисто обработал рану, наложил повязку.

– Сапоги зачем сняла? – спросил он.

– Каблук сломала.

Вадим кивнул, принимая эту версию, выдернул у нее из-под мышки сапоги, осмотрел их. Действительно,

на одном каблук держался на соплях. Недолго думая, он довел до такого же состояния и второй сапог.

– Это для равновесия, – сказал он, бросив через плечо только что оторванный каблук. – Надевай.

Ника кивнула, натянула один сапог, затем второй. Поднялась, обмоталась курткой Вадима, будто юбкой закрыв ею ноги ниже колен. Села, жалко прижав локотки к бокам, взглядом преданной собаки впилась в своего спасителя.

– Мы сейчас тебя к дороге выведем. А ты уж там сама.

– Как сама? Я не хочу сама! – отчаянно мотнула она головой. – Они меня найдут. Они меня убьют!

– Кто они? Сутенеры?

– Нуда.

– За что?

– Зато, что надоело…

– Что надоело?

– Ну, все надоело, – опустив глаза, мотнула она головой.

– Проституцией заниматься?

– Да… Сколько ж можно! – Она театрально закинула голову, подушечками ладоней обжав свои виски. – Все стоят, как коровы, а я пашу, пашу… Подъезжают и сразу на меня пальцем тычут! Кон цу мир!

– Ком цу мир, – поправил ее Валентин.

Пожалуй, делать этого не стоило, ведь логический смысл, по большому счету, не изменился.

– Или просто миру мир…

Вадим раздраженно махнул на него рукой. Дескать, не мешай. Он зачарованно и вместе с тем с отторжением смотрел на Нику. Это был взгляд мужчины, которому не нравилась собственная симпатия к грязной проститутке.

– Да неважно… – И сама Ника отмахнулась от него. – Затаскали они меня, продыху никакого. Не жизнь, а конвейер. С ног падаю, как устаю, а эти все деньги отбирают… Тысячу долларов заработала, тысячу рублей получила. Две тысячи долларов – две тысячи рублей получила, такая вот арифметика. А бывало, что и две тысячи зарабатывала. И никого не волнует, чего это мне стоит!..

Вадим удрученно кивнул. Он догадывался, чего ей это стоило. И совсем ему не смешно.

– А сегодня меня зло взяло. Только из машины выхожу, а Роба меня уже в другую толкает. Работай, говорит. Я к машине пошла, а потом как побегу!.. Смотрю, вы идете… Только я не верила, что вы поможете… В этом мире каждый за себя, – тяжко заключила она, с упреком глянув на Вадима.

– Но ведь помогли же.

– Да помогли… Ты сильный, – с нежностью посмотрела на него девушка. – И хороший… Только я тебе не нужна такая гадкая. И я это понимаю…

Казалось, она вот-вот расплачется от жалости себе.

– Дело не в том. Просто я не могу взять тебя с собой.

– Нуда, жена, дети.

– Нет у меня жены и детей тоже.

– Любимая девушка, да?

– А это уже не твое дело! – достаточно жестко осадил ее Вадим.

– Извини… – повинно склонила голову Ника. – Просто я хочу стать твоей девушкой… Нет, ты не думай, мне твоя любовь не нужна. И спать со мной не надо. Я хочу, чтобы ты меня защищал. Мне страшно, потому что меня могут убить…