Мужчина на блюдечке, или Будет всё, как ты захочешь
Шрифт:
– Наташа, я могла взять на эту встречу кого угодно. Это мое право. Если я плачу тебе деньги, значит, я и ставлю условия. Ты должна мне довериться, потому что я пообещала тебе всего два с половиной года тюрьмы, а это, между прочим, денег стоит. Ты не представляешь, сколько взяток я должна дать. Да и ты хороша, запросила слишком большую сумму.
– Оля, мы все с тобой решили, – перебила я Ольгу, потому что почувствовала в ее словах какую-то непонятную фальшь, даже какое-то пренебрежение. – Все эти деньги окупятся с лихвой. Хорошая и спокойная жизнь стоит дороже.
– Откуда тебе знать, о чем я мечтала?
– Нетрудно догадаться. Ты мечтала, чтобы муж исчез из твоей жизни, не так ли?
Ольга полезла за сигаретой и процедила сквозь зубы:
– По-моему, я просила тебя не лезть не в свое дело.
– Больше не буду, – со смешком ответила я.
– Будь так любезна. – Ольга перевела взгляд на сестру и продолжила все тем же ледяным тоном: – Лида работает в милиции. Перед тем как ты сделаешь чистосердечное признание и я запишу рассказ о совершенном преступлении на видеопленку, она немного с тобой побеседует и поможет рассказать все как можно более правдоподобно.
Услышав, что сестра Ольги работает в милиции, я поежилась, почувствовав себя крайне неуютно.
– Что-то у меня нет никакого желания при милиции в камеру говорить. Мы так не договаривались.
– Я тебе могла и не говорить, что Лида имеет прямое отношение к милиции, ты бы этого и не знала. Наташа, неужели ты не видишь, что я играю с тобой по правилам. Пообщаться с Лидой в твоих интересах. Она хорошо знает всю эту кухню и подскажет тебе, где и что нужно сказать. В своем рассказе делай упор на то, что ты действовала в состоянии аффекта.
Ольгины слова были довольно убедительными, плюс ко всему этому я настолько плохо себя чувствовала, что мое сознание окончательно помутилось, и я устало попросила:
– Оля, давай сначала разберемся с деньгами. Я хочу их пересчитать.
– Без проблем. – Ольга открыла свою сумку и, достав оттуда черный пакет, положила его передо мной на стол. – Пожалуйста.
– И это все? – Я растерянно посмотрела на пакет. Мне казалось, что такая большая сумма должна выглядеть намного объемнее, а тут – всего лишь маленький черный пакет. Маленький пакет в обмен на неизвестность, страх и тюрьму.
– Мы же с тобой договорились на сто пятьдесят, – невольно произнесла Ольга. – А ты что, миллион, что ли, захотела? Тогда ты обратилась не по адресу.
– Я совсем не это имела в виду. Я думала, что сто пятьдесят тысяч долларов умещаются в больший пакет.
– Ах, ты про это. – Ольга от души рассмеялась и посмотрела на Лиду:
– Девушка денег нормальных не видела. Наташа, ты же бухгалтером на фирме была. Что у вас там за фирма такая, если ты приличных денег никогда не видела? Что у вас там за оборот на фирме? Тысяча долларов, что ли, в месяц?
– У нас на фирме оборот не в долларах, а в рублях. С деньгами имеет дело кассир, а я в основном имею дело с бумагами, – тихо проговорила я и, распаковав пакет, принялась пересчитывать деньги.
– Тут ровно пятнадцать пачек по десять тысяч долларов. Все в банковской упаковке, на каждой пачке подпись
– Буду.
– Значит, банку не доверяешь?
– Не доверяю.
– Тоже верно. У меня многие знакомые после дефолта тоже перестали доверять банкам.
Пересчитывая деньги, я украдкой посматривала на сидящих напротив меня женщин и в который раз отмечала, что они очень сильно похожи. Только характеры этих женщин были диаметрально противоположные. Ольга – более эмоциональная, общительная и решительная. Лида, наоборот, – молчаливая, замкнутая. Словно испуганная. Она производила впечатление скромной барышни, хотя первое впечатление бывает обманчиво, и, возможно, я недооцениваю противника и сильно в ней ошибаюсь.
Пока я считала деньги, Ольга постоянно болтала с кем-то по телефону, много курила и пила коктейль. Лида сидела словно мышка, постоянно смотрела на часы и не произносила ни единого слова. Как только все деньги были пересчитаны, я стала утрамбовывать пачки долларов в сумку и после того, как все было готово, молча посмотрела на Ольгу.
– Ну что, полный порядок? – развела руками моя собеседница.
– Порядок, если, конечно, деньги не фальшивые.
– Дорогуша, ты меня обижаешь. Ну нельзя же так не доверять людям. Когда ты наконец поймешь, что я играю в открытую?! Ты что, не можешь отличить фальшивые деньги от настоящих?
– Да я не очень-то хорошо разбираюсь в долларах.
– За то, что эти деньги настоящие, я отвечаю своей головой. Кстати, ты их быстро пересчитала. Молодец! Сразу видно, что бухгалтером работаешь. Я сразу обратила внимание на то, что рука у тебя набита.
– Мне не нужна твоя похвала. Я уже говорила тебе, что имею дело не с деньгами, а с бумагами, – резко одернула я Ольгу и добавила: – Я бы что-нибудь выпила.
– Пей. – Ольга пододвинула ко мне бокал с клюквенным морсом.
– Я имела в виду спиртное.
– Нет, дорогуша, извини! Со спиртным тебе придется повременить. У тебя же на все было ровно три дня. За три дня можно было и напиться, и нагуляться. А сейчас – только безалкогольные напитки. Давай представим, что ты вышла на работу и отрабатываешь свои деньги. А так как работодатель я, то ты обязана работать на моих условиях. Мне нужно, чтобы ты призналась в содеянном на ясную голову, а твое признание в состоянии алкогольного опьянения мне и даром не нужно.
– Да от одного коктейля какое может быть алкогольное опьянение?
– Я же тебе говорю, что ни о каком алкоголе не может быть и речи. Непонятно, чем ты три дня занималась, если у тебя остались подобные желания. – Ольга сказала как отрезала. Затем она положила передо мной чистый листок бумаги и ручку: – Пиши. Лида будет тебе диктовать.
После того как чистосердечное признание было написано, я отдала листок Ольге и стала беседовать с Лидой, которая советовала мне, как правильно себя вести перед камерой. Лида говорила достаточно тихо, сухо, и у нее полностью отсутствовали хоть какие-то эмоции. Когда наш разговор был закончен, я выпила чашку чая и стала говорить в объектив камеры: