Мужчина в полный рост (A Man in Full)
Шрифт:
Тем временем еще один невысокий австралиец, Мэлвин Боннетбокс, или просто Бонни, как все его звали, подошел к Джонни Гройнеру, стоявшему рядом с кобылой. Бонни был направляющим — так именовалась его редкая профессия. Оба, и Джонни, и Бонни, смотрелись как парочка эльфов средних лет, особенно на фоне чернокожих работников; время от времени австралийцы давали тем указания. Работники, закончив накладывать ремни на задние ноги кобылы, набросили на шею лошади кожаное покрывало. Пристегнув его под шеей и на холке, они коротко подвязали хвост.
— А ремни для чего? — поинтересовался Ричман.
— Чтобы не лягалась, — пояснил Чарли. — Один удар в мошонку, и
Крокер остался доволен — вся группа с интересом слушала его. Он глубоко вдохнул и расправил плечи. В голове после бессонной ночи начало проясняться. Чарли стал плохо спать после той самой проработки в «ГранПланнерсБанке», а после вчерашней вечеринки сон так и не пришел. Да еще Серена все читала ему нотации по поводу того, что ужин прошел ужасно и что с Ричманами так нельзя… что все эти неуместные шуточки Билли Басса и судьи Маккоркла… а Ричманы, евреи и либералы, слушали и ужасались… и Уолли еще мягко выразился… страшно представить, о чем подумали Ричманы…
На Чарли были костюм цвета хаки и низкие резиновые сапоги. Справа на бедре у него висел револьвер сорок пятого калибра — огромная такая штуковина. Ричманы все посматривали на револьвер, да и Уолли тоже, хотя видел оружие не в первый раз. Вот и хорошо… пусть себе посматривают… Впервые за весь день Крокер почувствовал себя в своей тарелке, настоящим кэпом Чарли, Боссом, Хозяином Терпмтина.
Он крикнул:
— Эй, Джонни, когда, — вышло: «када», — начинаете?
— Да вот прямо сейчас, кэп, — откликнулся коротышка с искрами в рыжей бороде.
— Ну, тогда ведите его.
Джонни Гройнер жестом подозвал одного из черных работников; тот вышел. Вскоре он вернулся, ведя в поводу светло-гнедую лошадь, жеребца — это было видно по заметно набухшему пенису под брюхом. Жеребец фыркал, переступал ногами, крутил головой и нервно забирал вбок; конюх, стараясь удержать животное, притянул голову жеребца вниз. Конь, несмотря на усилия человека, выпрямил голову и громко заржал. Однако конюх снова потянул за узду. Гости притихли, глядя во все глаза. К тому времени, как жеребец оказался в столбе солнечного света, было уже видно, что он не отличается ни молодостью, ни крупными размерами — конь оказался чуть меньше кобылы. Конюх подвел жеребца к задней стене загона. Еще один работник поднял деревянную перекладину у входа, двое других держали кобылу за недоуздок. Сильно возбужденный, жеребец с фырканьем зашел в загон и подошел вплотную к заду кобылы. Та задергалась, завертела головой, ее коротко подвязанный хвост мотнулся в сторону. Пенис у жеребца стал похож на огромный черный шланг. Вдруг животное вытянуло длинную шею и погрузило нос в вульву кобылы. Та попыталась лягнуть жеребца задними ногами, но они были спутаны. Тогда кобыла дернулась вперед, но впереди стояла стена, а двое работников по бокам придерживали за недоуздок. Жеребец все крутил головой, его морда погружалась все глубже…
Чарли заметил, что большинство гостей, хотя и смутились, смотрят не отрываясь, как загипнотизированные. Раздался низкий голос Летти:
— Боже правый! А я-то думала, у нас тут пуританские нравы… Знаешь, Чарли, прямо как оральный секс.
Но никто не засмеялся, никто не произнес и слова. Потому что все пребывали в… шоке.
Внезапно из зада кобылы забила струя желтоватой жидкости. Жеребец отпрянул. С его нижней челюсти, шеи и груди текло. Это была моча, она все текла и текла. Жеребец замотал головой и тихонько заржал; он снова потянулся к кобыле, с полностью эрегированным пенисом, но двое черных конюхов
— Что это? — спросил Хендрикс. — Почему его уводят?
Гости придвинулись ближе, желая услышать ответ.
— Он не производитель, — пояснил Чарли, — он так… для затравки.
— Для затравки?
— Угу. Его задача — возбудить кобылу.
— И она мочится ему в морду? — спросил Хендрикс.
— Угу. Всегда.
— И это все, что жеребец получает?
— Ну, в общем, да.
— Невероятно, — поразился Хендрикс. — Напоминает любовь в старших классах.
Тэд Нэшфорд с «гражданской» Лидией, Слим и Вероника Такеры, Франсин Хендрикс, Летти и Ленор Нокс засмеялись. Даже Джин и Марша улыбнулись. Чарли почувствовал свое превосходство над всем этим сборищем горожан. Те вечно отпускают шуточки по поводу того, что происходит в племенном загоне. А ведь на самом деле ничего, ну абсолютно ничего смешного нет.
Кобыла стояла со слегка разведенными голенями. Под ее закрученным хвостом виднелась удивительно огромная, мягкая и влажная щель, окруженная темно-бурой плотью. Щель сокращалась, то раскрываясь, то закрываясь. Это была вульва; у возбужденной кобылы она сокращалась сама по себе.
— Бог мой! — воскликнула Летти. — А это что такое?
— Кобыла «подмигивает», — пояснил Чарли.
— В самом деле? — Летти недоверчиво хохотнула своим прокуренным контральто.
— Ну да, — ответил Крокер без тени иронии в голосе, давая гостье понять, что нисколько ее не разыгрывает.
Тем временем один из конюхов обтирал сокращавшуюся щель, то и дело погружая губку в ведро у ног. В ведре был разведен специальный раствор. Чарли объяснил, что это для здорового зачатия. Половые органы кобылы должны быть обеззаражены — мало ли какая грязь на морде жеребца. Летти и остальные наблюдали с нескрываемым интересом.
Джонни Гройнер подошел к Чарли:
— Кэп, пора бы уж… Самое время для Сая.
Ричман, смотревший на Гройнера, перевел взгляд на Чарли.
— Сай — это племенной жеребец, — пояснил Крокер. — Официальная кличка — Первый Прикуп. Промеж собой мы зовем его Сай.
— Первый Прикуп… — задумчиво повторил Ричман. — Что-то знакомое…
— Одно время выставлял его на бегах, — сказал Чарли. — Шесть лет назад Сай выиграл конкурс среди лошадей своей породы. — И уже Гройнеру: — Ладно, Джонни, схожу за ним.
Чарли вышел из загона; ему показалось, что сказанное произвело должное впечатление на Ричмана. Да и на всех остальных тоже.
Как только Крокер оказался снаружи, он тут же почувствовал, до чего припекает. Солнце светило так ярко, что некоторое время глаза привыкали к свету. Сильно заболело колено; Чарли подумал, уж не от волнения ли.
Прямо позади загона стоял черный жеребец. Это был огромный конь, настоящее чудовище. Конюх Клинт удерживал жеребца, схватив его за повод покороче. Жеребец переступил ногами и попытался выгнуть шею, его шкура заиграла на солнце переливами. Темное лицо Клинта уже блестело от пота — нелегко было довести лошадь от конюшни до загона. Конь начал всхрапывать и взметывать голову. Клинт, крупный парень, лет на двадцать пять моложе Чарли, едва удерживал его. Мощный конь уже не раз совершал путешествие из конюшни к племенному загону и прекрасно понимал, что его ожидает.