Мужчина-вамп
Шрифт:
Так и доехали до Луговой в полной тишине. Здесь, на окраине города, в новом многоэтажном доме некоторое время назад Подлубняк купил небольшую удобную квартиру. Своего рода личную трехкомнатную гостиницу. Собственные «номера», о которых знал только узкий круг избранных. Тут вдали от нескромных глаз он расслаблялся и становился самим собой.
Лифт взметнул двух мужчин на последний этаж и выплюнул их на чистую лестничную площадку. Распахнулась ничем не примечательная дверь, и мир тайных желаний принял своего
— Мотя, включи кондиционер и приготовь пожрать чего-нибудь. А я отдохну пять минут. Устал сегодня как собака. — Подлубняк откинул голову на спинку дивана и закрыл глаза.
— Сейчас, Леша. Я быстро. — И Матвей начал тормошить пакеты.
На этом трехкомнатном островке суровый хозяин Алексей Михайлович Подлубняк превращался просто в Лешу, доступного, равного и любимого. Матвей выложил на тарелки мясную нарезку, распаковал французский печеночный паштет, сорвал крышку с банки маринованных грибков и ловко свинтил металлическую пробку водочной бутылки.
— Прошу. — Он шутливым жестом указал на стол.
Подлубняк поднял тяжелые веки:
— Налей и иди сюда.
С двумя полными рюмками Матвей осторожно, чтобы не расплескать, подошел к дивану. Подлубняк выпил свою порцию молча, без всяких тостов. Нехотя зажевал кусочком мяса и вытащил из кармана пачку сигарет:
— Дай-ка прикурить, Матюша.
В руках у водителя громыхнул коробок спичек.
— А почему моим подарком не пользуешься? — спросил обиженным тоном Алексей Михайлович. — Не нравится?
— Извини, дома забыл, — безмятежно улыбнулся парень. — Вытащил, чтоб заправить, и забыл.
— Значит, дома. Ну-ну. Эх, Матюша, лучше бы ты эту зажигалку потерял.
Взгляд водителя беспокойно метнулся в сторону, красивые губы плотно сжались и побелели.
— Да, лучше бы потерял. Или хотя бы сказал так. Что ж ты мне даже лазейку для сомнений не оставил?! — грустно заметил Подлубняк и потер большой ладонью лоб. — Плесни еще. И себе тоже. — Он протянул парню рюмку.
А когда тот отошел к столу, сказал негромко:
— Помянем Кирочку, тобой жестоко убитую. Слышишь, Мальвина!
Бутылка, как живая, вырвалась из рук парня, и водка, радостно булькая, полилась на стол, а потом на пол.
— Леша, ты… что… — Матвей медленно обернулся и замер. В руках Подлубняк держал зажигалку, украшенную вензелем «М от Л». Он одним щелчком выбил из нее голубоватый огонек пламени, прикурил и сказал, словно удивляясь:
— Смотри-ка, полная. А ты говоришь, заправить надо.
Кольца сигаретного дыма нехотя поднимались вверх и таяли под самым потолком.
— Ну что, потолкуем, мой мальчик. Давай рассказывай и не юли. Я и так все знаю. Но только хочу, чтоб ты сам… Мы ведь не чужие, правда? А, Мальвина?
И в этот момент с Матвеем что-то произошло. Парень вздрогнул, как от удара, выпрямился, большие черные
— Не чу-у-жие! — протянул он насмешливо. — Ну да, когда тебе на Луговую хочется, тогда не чужие. А все остальное время — Кирочка да Кирочка! В праздники Матюшу побоку, заграничные курорты тоже только для нее. А я чем хуже! Так она еще смеялась надо мной, унижала. Я ее предупреждал, чтобы убиралась к мамочке, пока не поздно. Сама во всем виновата.
Подлубняк ошеломленно слушал, глядя, как на безупречном лице Матвея проступает непривычное, почти безумное выражение. А парень между тем продолжал лихорадочный монолог, словно забыв о присутствии хозяина:
— Да черт с ними, с курортами. Мне от тебя и не надо ничего, только внимания побольше и верности. Я же не проститутка, вроде этого рыжего. А ты… «Матюша, отвези нас на Луговую и можешь быть свободен. Утром заедешь», — передразнил он Подлубняка. — Может, еще свечку подержать или кофе в постель? За кого ты меня вообще держишь! А этот придурок мной командовать пытался. Как же — любовник самого Алексея Михайловича!
— И как же тебе удалось Шальнова в лес заманить? — безразлично спросил Подлубняк, словно речь шла о забавном пустяке, а сам замер в страшном ожидании.
Матвей, не чувствуя подвоха, тихо рассмеялся:
— Да очень просто! Сказал, что ты его на даче ждешь. Он и поверил. Я говорю — придурок. — Вдруг парень очнулся: — Леша, ты и про Макара тоже знаешь?
— Знаю. Я все знаю. Ах, Мотя, Мотя, а Джину-то за что отравил?
Водителя передернуло:
— Отвратительная зверушка! А тебе даже этот вонючий комок шерсти был приятней, чем я.
В комнате стемнело. Рассеянный городской полумрак, льющийся из окна, смутно обрисовывал высокий стройный силуэт парня. Силуэт шевельнулся и неверными шагами двинулся к дивану. Алексей Михайлович Подлубняк всегда считал себя мужественным человеком, но тут невольно напрягся и всем телом вдавился в диванную подушку. Но Матвей только присел рядом и горячо зашептал:
— Леша, не сердись! Ну их всех! Нам же с тобой никто не нужен. Мы одинаковые — ты и я.
Он протянул руку, пытаясь коснуться плеча Алексея Михайловича. Но хозяин отшатнулся в сторону и вскочил с дивана, не в силах унять нервной дрожи.
— Ты что несешь! Очнись, какие мы одинаковые. Натворил дел, а теперь меня грязью хочешь замазать!
— А ты, стало быть, чистенький! Весь в белом! — Голос парня задрожал. — Знаешь, не ожидал от тебя, Леша. Думал, поймешь.
— Почему я должен тебя понимать?
— А разве нет? Разве ты не такой же? А кто Киру в тринадцать лет совратил? Ведь она тебе вроде дочери была.
Этого Подлубняк не ожидал. Он растерялся и вдруг начал оправдываться:
— Ей было почти пятнадцать. И потом она сама…