Мужчины не плачут
Шрифт:
Серебряный уже взялся за ручку подъездной двери, когда сверху послышалось:
— Иван Матвеевич…
Он замер, прислушался. Его больше никто не звал. Зато он отчетливо слышал чьи-то торопливые шаги…
Она его почти догнала. Она стояла на пролет выше, растрепанная, запыхавшаяся, в вязаных носках…
. — Серебряный, — позвала она тихо.
— С ума сойти! — В два прыжка он преодолел разделявшие их ступеньки, подхватил ее на руки. — Почему' босиком?
— Я
— Она спешила, — проворчал он, поднимаясь на третий этаж. — Мне больные секретарши не нужны.
— Вы меня уволили.
— Никто тебя не увольнял!
Запах кофе и ванили усилился. У Серебряного даже голова пошла кругом — так хорошо от нее пахло.
— Дальше куда? — спросил он, переступая порог квартиры.
Она вдруг завозилась, попыталась вырваться.
— Тише, — прошептал он, зарываясь лицом в ее волосы. — Ну, так куда? — Он уже терял терпение. У него никогда не хватало терпения, когда дело касалось этой строптивой, вечно пререкающейся женщины. — В принципе, я готов заняться этим прямо в прихожей…
Она затихла, перестала вырываться. Это обнадеживало, это вселяло оптимизм. Серебряный решил действовать по своему усмотрению, вошел в единственную открытую дверь. В комнате было темно, в углу тихо бубнил телевизор, на диване лежали подушка и плед.
— Маша, — прошептал он, сбрасывая плед на пол, стаскивая с нее джинсы и свитер, — Машенька…
Она сошла с ума! Она совсем лишилась рассудка, переспала со своим шефом…
Ладно бы это был просто шеф, но это был Серебряный, желчный, несимпатичный, непредсказуемый…
Зачем ей это?..
Зачем это ему?..
Маша натянула плед до самого подбородка, исподтишка посмотрела на лежащего рядом мужчину.
— Мерзнешь? — спросил он лениво.
— Мерзну, — согласилась она.
На самом деле ей было жарко, а плед требовался, лишь чтобы прикрыть наготу. Теперь, когда все закончилось, Машу терзало запоздалое чувство стыда.
Серебряный улыбнулся, по-хозяйски погладил ее по бедру. Маша вздрогнула.
— Что? — спросил он.
— Иван Матвеевич, скоро утро… Ванька проснется.
— Ясно, — он убрал руку, встал с дивана, подобрал с пола свою одежду. — Ну, тогда я пойду, — сказал будничным тоном.
— Я провожу…
— Не надо, Мария Андреевна. Я помню, где выход…
Таксист сладко спал.
— Шеф, вставай! Царствие небесное проспишь! — Серебряный похлопал водителя по плечу.
— А?.. Что?.. — тот встрепенулся, сонно затряс головой.
— Поехали. — Серебряный устало опустился на сиденье.
— Куда теперь?
— Теперь домой.
— Домой — это в гостиницу?
— Да, домой — это в гостиницу. — Серебряный выбил из пачки сигарету, с наслаждением закурил. Почему-то курить дома у своей… у Маши, он
Да, странный выдался Новый год. Странный, но в целом неплохой.
Серебряный улыбнулся.
А она славная девочка. Наверное, с ней тоже было бы о чем поговорить, если бы у них оставалось время на разговоры. И если бы она не выставила его за дверь ни свет ни заря.
Надо же! Она выставила его за дверь! Еще ни одна женщина не позволяла себе такого. Его это даже немного задело.
Нет, определенно, странный получился Новый год…
Утро первого января выдалось серым, совсем не праздничным, под стать Машиному настроению. Она бесцельно слонялась по квартире, зачем-то каждые десять минут выглядывала в окно. Она сама не знала, что хочет увидеть в предрассветных сумерках, но какая-то неудержимая сила тянула ее к окну. Зябко кутаясь в свитер, она сварила себе кофе, достала из холодильника торт.
Что же это было?
И было ли что-то вообще?
Если бы не роза на зеркальной полке, Маша решила бы, что все это сон. Но роза — вот она.
И губы болят от поцелуев… и кожу саднит от его щетины…
— Ничего не было, — сказала она в пустоту.
У ее шефа вдруг случилось лирическое настроение, захотелось чего-нибудь этакого. К тому же он был не совсем трезв. Но она-то… Она-то отдавала себе отчет…
С этим еще предстояло разбираться. Пусть ей неведомы мотивы князя Серебряного, но со своими собственными чувствами Маша уж как-нибудь совладает. Дайте срок…
Усталость навалилась внезапно, не помог даже выпитый кофе. На цыпочках, чтобы не разбудить сына, Маша прошла в спальню. На полу завозился Тай, лениво открыл один глаз.
— Все дрыхнешь, — с укором сказала она, — а в доме, между прочим, полночи был посторонний мужчина. Эх ты, сторожевой пес…
Тай тихо рыкнул в ответ и снова закрыл глаза.
Не раздеваясь, Маша залезла под одеяло, закрыла глаза и провалилась в глубокий сон. Она даже не услышала, как проснулся Ванька. Такого с ней никогда раньше не случалось…
Ее разбудил Тай. Нетерпеливо поскуливая, он стаскивал с нее одеяло. Маша бросила взгляд на часы — половина десятого.
Ужас! Ванька не кормлен. Тай не выгулян, а она спит…
— Сейчас, мальчик, сейчас пойдем гулять. — Маша погладила Тая по голове.
— Ваня, Ванюша! Ты где?
— Мама, — послышалось из гостиной.
Ну конечно, где еще быть ее сыну?!
Маша встала на колени, заползла в игрушечный домик. Ванька сидел на надувном стульчике. С ног до головы мальчик был перемазан шоколадным кремом. Ее ребенок не остался голодным. Он нашел торт, забытый ею на кухонном столе.
— Торт ел? — спросила Маша, пряча улыбку.
— Тойт, — Ванька согласно закивал, вытер грязные ладошки о пижаму.