Мужчины свои и чужие

Келли Кэти

Он повернулся, слегка улыбнувшись, и Лиони впервые увидела его лицо. Он был лет на десять ее старше, грива темно-русых вьющихся волос с проседью и такая же борода. Он был очень высок ростом, широкоплеч, но одежда висела на нем, как на вешалке. Создавалось впечатление, что он сильно похудел за короткий срок. Щёки ввалились, кустис­тые брови нависали над карими глазами с тяжелыми веками, придавая лицу угрюмый вид. Но улыбка необыкновенно ук­рашала его, он сразу становился почти что красивым.

– У меня есть разные болеутоляющие,

если хотите, – предложил он. – Я купил их, когда…

Он не договорил, и Лиони внимательно присмотрелась к нему. На одной стороне лица через всю щеку тянулись боль­шие красные рубцы, частично скрытые бородой. «Похоже на ожог», – подумала она. Он продолжал смотреть на нее, будто ждал, что она смущенно отведет взгляд, но не на ту напал. Лиони повидала достаточно животных, побывавших в огне, видела их страдающие глаза, умоляющие прекратить боль. На них смотреть было действительно невозможно. Ей было проще со страдающими людьми, чем со страдающими жи­вотными.

– У вас все хорошо заживает, – заметила она спокой­но. – Пожар?

– Да, – сказал он, видимо, удивившись, что она вообще об этом заговорила. – Два года назад.

Она протянула руку:

– Полагаю, надо представиться. Я Лиони Делани, а это Пенни.

Пенни, развалившись на одной из подстилок, помахала хвостом, услышав свое имя.

– Я, пожалуй, пойду, – сказала Лиони, – дома дочери ждут ужина, хотя, возможно, они и не заметят, что я исчезла. Но все-таки надо идти.

– Я приготовил вам горячее виски, – сказал он. – Ре­шил, что будет кстати. Мне помогает. Не знаю, как это прой­дет в сочетании с болеутоляющей таблеткой, но уверен, убить вас не сможет.

– Я легко переношу и лекарства, и алкоголь, – сказала она, усаживаясь. Собаки немедленно окружили ее. – Против виски устоять не могу.

Лиони не знала, почему согласилась. Наверное, крыша поехала. Этот парень явно необщителен и чувствует себя не­уютно, если дома у него кто-то есть. И еще он переживает из-за своих шрамов. Он даже не сказал, как его зовут…

– Я – Дуг Мэнселл, – сказал он, протягивая ей оберну­тый бумажным полотенцем стакан. – Осторожнее, это горя­чо и очень крепко.

– Хотите сказать, что я могу снова свалиться в ту яму по дороге обратно? – заметила она, принимая стакан.

Дуг засмеялся, низко и хрипло. Создавалось впечатление, что он несколько месяцев не тренировался.

– Обещаю вас отвезти, – сказал он. – И еще обещаю за­делать яму. Нельзя же, чтобы соседи калечились напротив моего дома.

Он сел на один из стульев в нескольких футах от нее так, чтобы ей не была видна изуродованная сторона его лица. Колли сели по бокам, закидывая головы в надежде на ласку. «Какие огромные у него руки», – заметила Лиони, когда он гладил собак. Было Видно, что собаки его обожают.

Лиони вспомнила, как видела его на прогулке. Она еще тогда подумала, что этот мрачный тип наверняка держит собак в

сарае, никогда не пускает в дом и не зовет зайчиками. Она улыбнулась. Надо же так ошибиться! Колли явно хозяй­ничают в доме, к тому же на подстилках полно собачьих иг­рушек. Хотя вряд ли он придумывает им разные уменьши­тельно-ласкательные имена.

– Как их зовут? – спросила она.

– Это Джаспер, – Дуг кивком указал на черного пса, ко­торый был покрупнее. – А это Элфи. – Он погладил собаку в белых носочках и с белым пятном на груди. – Элфи – сын Джаспера. Ему два года, а Джасперу – восемь.

Некоторое время, пока Лиони пила свое виски, они гово­рили о собаках.

– Давайте еще налью, – предложил Дуг.

– Нет, хватит. Вы уже выполнили свой долг доброго са­маритянина, – сказала она. – Я не хочу вам мешать.

– Вы мне не мешаете, – довольно резко возразил он. – Я и так уже превратился в отшельника, а с вами приятно по­болтать.

Лиони пожала плечами и протянула ему стакан.

– Вы обязательно должны как-нибудь прийти к нам на ужин, – неожиданно услышала она собственный голос. – Я живу через дорогу и надеюсь, вам понравятся мои дети. Нельзя превращаться в отшельника.

– Значит, пришел ваш черед быть добрым самаритянином? – усмехнулся он.

– Я предлагаю всего лишь ужин, а не операцию по спа­сению, – спокойно ответила Лиони. – И мое скромное жи­лище не идет ни в какое сравнение с вашим дворцом, так что я пойму, если вы откажетесь. – Она встала и собралась ухо­дить.

– Простите, – смиренно сказал он. – Я не хотел вас обидеть. Просто… я уже подзабыл, как надо вести себя в при­личном обществе. Извините меня. И не уходите. Хотите, я покажу вам дом? Хотя это вовсе не дворец, уверяю вас.

Лиони одарила Дуга особым взглядом, с которым хорошо были знакомы Дэнни, Мел и Эбби, понимавшие, что мать их дразнит.

– Пытаетесь подкупить меня? Думаете, все женщины страшно любопытны и не смогут отказать себе в удовольст­вии посмотреть, как живут соседи?

Он кивнул.

– Тогда договорились.

Со стаканом виски в руке Лиони последовала за собака­ми и хозяином по первому этажу. Дом был великолепен, но отчего-то казалось, что его не любили. Элегантные, полные воздуха комнаты, великолепные мраморные камины – но при этом неуютно и даже как-то сиротливо.

– Я больше живу на кухне, – признался Дуг, пока они переходили из одной комнаты в другую. – И в студии. Я ху­дожник.

– Замечательный дом, – честно признала Лиони, но он понравился бы ей куда больше, если бы всюду стояли цветы в ва-зах и на столе были бы разбросаны газеты. А то дом напо­минал музей, хотя как раз картин нигде не было видно. Не­ужели Дуг настолько нелюдим, что даже не любит показы­вать свои работы?

– Вы живете в одном из коттеджей по главной дороге? – спросил Дуг, когда они вернулись на кухню, осмотрев пер­вый этаж.