Мужчины, за которых я не вышла замуж
Шрифт:
После первого гудка я рассеянно покручиваю шнур (взять на заметку: в доме должна быть хотя бы одна наземная линия связи на случай урагана) и думаю о том, как это странно, что Кевин после школы никуда не уехал. Хотя, возможно, по тому номеру живет его мать.
Мать Кевина. Об этом я как-то не подумала.
Я бросаю трубку, прежде чем кто-либо успевает ответить. Меня, конечно, не обязаны все любить. Но Жанетте Талберт я прямо-таки внушаю ненависть. И началось это с того самого дня, как я с ней познакомилась (в шестнадцать лет). Она сразу стала питать ко мне исключительное отвращение.
Нет, перспектива общения с невозможной Жанеттой пугает меня сильнее, чем встреча с террористом. И зачем мне вообще звонить Кевину? Телефон мебельного магазина я, например, тоже помню наизусть, но ведь не собираюсь же туда звонить!
И тут раздается звонок.
— Да? — с надеждой спрашиваю я. Теперь, когда Билла нет, я поняла, что мне, в конце концов, нужен новый мужчина.
— Кто вы и зачем меня побеспокоили? — ворчит трубка голосом Жанетты.
Ах вот в чем дело! Я — далеко не единственный объект ее ненависти. Она ненавидит всё и вся. Мне следовало бы догадаться об этом раньше.
Я молчу, довольно долго, и она сердито продолжает:
— И бросьте притворяться, что вы тут ни при чем. Вы что думаете, я не знаю этих ваших штучек? Я вас поймала. Я знаю, что вы мне звонили. Я набрала *69.
Я застываю при этих словах. Жанетта назвала меня шалавой, застав нас с Кевином — мы невинно целовались. Почему вообще телефонная компания утвердила именно эту рискованную комбинацию цифр, не говоря уже обо всех возможностях обратного вызова? Мальчишки, должно быть, целыми днями развлекаются тем, что набирают *69 и хохочут до упаду.
— Жанетта, это вы? — спрашиваю я самым любезным тоном. — Я Хэлли Лоуренс.
— Хэлли Лоуренс, та самая шалава? — Эта женщина ничего не упускает! И старческого маразма у нее нет.
— Нет, Хэлли Лоуренс, которая произносила прощальную речь на выпускном вечере. Я дружила с вашим сыном Кевином.
— Я отлично помню, кто ты, — отрывисто отвечает та. — И ты по-прежнему носишь свою ужасную челку?
— Теперь в ней нет нужды.
Если сейчас у меня и начнутся какие-то проблемы со лбом, я не буду выставлять себя на посмешище таким образом. Просто отправлюсь к пластическому хирургу.
— И что тебе надо? — спрашивает Жанетта.
«Телефон Кевина». Но это прозвучало бы слишком грубо.
— Я просто вспомнила вас, всю вашу семью, и мне стало интересно, как вы поживаете. Я часто вспоминаю, как мы ужинали вместе…
Мясной салат, в частности, был явно заражен сальмонеллой, пусть даже мне и не удалось бы доказать, что Жанетта сделала это нарочно. Если посмотреть на оборотную сторону медали, то после того, как меня рвало двадцать шесть часов подряд, я похудела почти на целый килограмм.
Очевидно, никто еще не говорил Жанетте добрых слов по поводу ее стряпни, потому что она внезапно смягчается.
— Да, хорошие были времена, —
— Мы жили наполненной жизнью, — продолжаю я в том же сентиментальном духе.
— Могла бы как-нибудь приехать ко мне на ужин, — нетерпеливо заявляет Жанетта. — Я что-нибудь приготовлю. С прошлой недели у меня остался салат с помидорами.
Отлично. Сальмонеллы и плесневый грибок.
— Я была бы рада, но у меня диета. Мне нельзя есть то, что начинается на букву «П», — на ходу сочиняю я во имя спасения своего желудка.
— Паштет? — спрашивает Жанетта.
— Исключено.
— Персиковое пюре?
— Вдвойне.
— Шоколадная паста?
Могу поклясться, вопрос с подвохом.
— Тоже нельзя. Пусть даже на «п» начинается всего лишь второе слово.
— Жесткая диета! — Жанетта явно потрясена.
— Я стараюсь. Но наверное, Кевин по-прежнему обожает ваши салаты! — Я делаю неуклюжую попытку перевести разговор на то, что мне нужно.
— Твоя правда, он их обожал, но с тех пор как переехал на Виргин-Горда, он не так уж часто бывает дома. Но ему там хорошо. А что еще нужно матери?
— Виргин-Горда! — восклицаю я. Да это же один из Виргинских островов, что в Карибском море! И если все они названы в честь Пресвятой Девы, то, наверное, там строгие правила пребывания. — Что он там делает? — спрашиваю я и вдруг представляю себе Кевина, женатого на аборигенке, которую, возможно, зовут Мария. Воображаю объявление о свадьбе в местной газете: «Кевин Талберт женится на деве Марии». Только подумайте, какие у них родятся дети!
— Кевин занимается подводной фотографией. И очень успешно, Он такой независимый. Я была бы рада, если бы он наконец остепенился и завел семью.
Обожаю эту женщину! Мне даже не приходится вытягивать из нее сведения. Теперь я знаю все.
— А я разошлась с мужем, — говорю я. Шлюзы открыты. Кроме того, Жанетта пригласила меня на ужин, так что, возможно, я начинаю ей нравиться.
Или нет.
— Даже и не думай! — взвивается она. — Ты недостойна моего Кевина.
— Но вы не видели меня со школы! — протестую я. Не уверена, что хочу создать этот прецедент.
— Кевин живет у моря, — язвительно отвечает Жанетта. — И мне плевать, какая у тебя диета. Я представить не могу тебя в бикини.
— Я неплохо смотрюсь в бикини, — неубедительно защищаюсь я.
— Может быть, если поверх него на тебе еще что-нибудь надето. — И Жанетта, защитив своего сына от дальнейших посягательств, шваркает трубку на рычаг.
Я привыкла встречаться со своими чеддекскими соседками, пока наши дети ходили в школу, но теперь нам приходится измышлять специальные поводы для подобных встреч. Собираясь на ленч к Стефи, я надеваю свои обычные черные брюки (они меня стройнят; жаль, что Жанетта меня в них не видела) и модный мягкий пуловер. Я очень горжусь этой покупкой и не могу дождаться того момента, когда можно будет поделиться с подругами тайными знаниями. Свитера от «Крю» вяжутся из того же самого кашемира, что и безумно дорогие вещи от «Лоро Пиана». Пусть даже я и не уверена, что в первом случае коз откармливают сбитой вручную пахтой.