Мужская работа
Шрифт:
— Э… спасибо… — протянул я, ощущая волну усталой благодарности.
Может быть и правда сегодня ночью мне удастся выспаться, если на нас не наткнутся бриан. Но даже это не избавит нас от голода и жажды, а уж те прикончат меня точно так же, как Равуда, если не вернее.
Над ухом у меня хрюкнули, и я поднял голову, чтобы встретиться взглядом с Котиком.
— Хрр! — сказал он, изгибая спину и дергая хвостом.
— И ты собираешься меня охранять? — спросил я.
Родившийся на линкоре зверь, никогда не видевший неба и солнца, не знавший, что такое
— Хрр! — повторил Котик, а потом ухватил меня зубами за рукав и потянул.
— Он хочет куда-то нас отвести, — заметил Дю-Жхе. — Но куда?
— Вряд ли в лапы аборигенов… — буркнул Макс.
— Ты что? — я поднял руку, чтобы погладить Котика, но тот цапнул меня за палец, не сильно, не до крови, и снова потянул за рукав. — Ну ладно… Пойдем, если ты так желаешь.
Поднялся я с трудом, и мы заковыляли следом за зверьком.
Тот бежал впереди, нетерпеливо оглядываясь, и на светло-коричневой морде его было написано — что за медлительные, неуклюжие двуногие, и за что только вас называют разумными!
Эх, если выживу и вернусь домой, то жаль будет расставаться с Котиком!
Остановился он рядом с огромным пнем, сплошь покрытым ярко-оранжевыми полупрозрачными шариками.
— Хррр! — сказал он, после чего откусил один из них и принялся старательно жевать.
— Это съедобно? — спросил Макс. — Вапще…
Шарики на вид казались ядовитыми, но Котик, судя по всему, трескал их не первый раз. Но мы не знали, насколько его обмен веществ отличается от человеческого, шавванского или феринийского.
— Давай рискнем… — энтузиазма в голосе Дю-Жхе не было. — Дичи все равно нет. Бриан все распугали, крупные животные попрятались, а за мелочью чего охотиться. Сначала я…
Он аккуратно сколупнул ножом один из шариков, надрезал его и провел по губам. Через пять минут положил маленький кусочек в рот, подержал, а затем выплюнул. Подождал еще столько же, и совсем крохотную порцию сжевал.
Мы с Максом наблюдали за этой процедурой, пуская слюни.
— Вон там ручей, — Дю-Жхе поднял руку. — Наберите пока воды. Как вернетесь… Если буду жив, то и вы попробуете.
Как он учуял эту струйку прозрачной воды, ума не приложу, но мы напились сами, и наполнили все фляги. Рюкзак сразу потяжелел в несколько раз, и я подумал, что без еды просто не дотащу его до наших.
Ну а если наткнемся на врага, то убежать от бриан шансов нет.
— Ты… — начал Макс, но окончания фразы я не услышал, поскольку меня закутало в облако тишины, и почка связи лопнула на переносице.
— Егор, Егор… — всхлипы Юли я слышал так четко, словно она находилась рядом.
— Что? Что? — спросил я, обмирая от страха — неужели произошло самое страшное, неужели врачи не справились… нет, не может быть.
— Все хорошо, — сказала она. — Операция только что закончилась… Все было трудно. Но Сашка в порядке…
У меня отлегло от сердца, показалось, что сейчас воспарю к вершинам деревьев.
— Слава богу, слава богу, — забормотал я, думая, что мне нужно продержаться еще несколько дней, чтобы проклятый контракт закончился, я мог получить остаток денег и погибнуть со спокойной совестью.
В голове давно все перемешалось, и сколько мы проторчали в лесу, я не знал — неделю, больше?
Ну а в то, что мы вырвемся отсюда — не верил.
— Ты как? Мы тебя ждем!
Радость моя померкла.
— Я тоже по вам очень скучаю, — сказал я. — Как только все закончится, сразу домой. Эх, как я мечтаю тебя обнять!
Ну да, сумел вставить ложь между правдой и правдой, вот ведь «молодец».
Макс хлопнул меня по плечу, и я сообразил, что он хоть меня и не слышит, видит, что я стою и шевелю губами, как идиот. И в тот же момент связь оборвалась, я ощутил вес рюкзака, укусы комаров и страшную, давящую сонливость.
— Ты чего? — спросил он.
— Нормально, — ответил я. — Пойдем, проверим, как там охотник.
Дю-Жхе оказался живым и бодрым, он деловито срезал оранжевые шарики с пня и укладывал в рюкзак — чтобы накормить ораву из четырех десятков бойцов, придется забрать тут все.
— Если меня не прихватит до заката, то будет чем поужинать, — сказал ферини. — Сварим для гарантии. А на вкус они, кстати, ничего… вроде тех грибочков в подливке, что в столовой давали.
Живот мой отозвался на эту реплику недовольным бурчанием.
Проклятый блок связи оказался намного сложнее, чем мне показалось сначала.
В первый момент я решил, что передо мной обычные микросхемы, контакты, диоды, прочая знакомая мишура. Удивился, конечно, что продвинутая космическая цивилизация использует технику такого уровня, но и обрадовался, что уж с этим-то я справлюсь.
Но приглядевшись, я осознал, что все тут не то, чем кажется.
Проводки были проводками, но крепились они совсем не так, а то, что выглядело микросхемами, при ближайшем рассмотрении состояло из множества полупрозрачных трубочек, по которым струилась жидкость разного цвета. Я мог только находить то, что выглядело сломанным — оторванным, грязным или окислившимся, треснутым — и пытаться исправить. После каждого моего захода Лиргана проверяла прибор в действии.
Трижды я брался за дело, и трижды ничего не получалось.
— Ну ты и вонючка, — злобно пробурчала центурион после очередной неудачи. — Отдать тебя Равуде, что ли? Или самой пристрелить, чтобы не мучился?
Мне очень хотелось сказать ей в ответ пару ласковых, но я терпел, сжав зубы.
— Ладно, иди… — буркнула она. — Утром попробуешь.
И я отправился к остаткам того купола, в котором мы устроили себе логово.
— Ну как она? — спросил я, забравшись внутрь.
Ведущий в подземелья ход тут завалило, образовалась уютная — если нет дождя — яма в полметра глубиной.