Мужские игры
Шрифт:
– Прислонилась.
– Не тебе судить!
– вспыхнула в ней прежняя Наталья.
– Я в отличие от тебя да дружка твоего сладкоречивого никого не сдала. Ни-ко-го! Да что в самом деле? Вы-то вон, выпендрюжники, оба в этих "бабках". Как вы их там заработали - тоже, должно быть, та еще песня. Так какое у вас право брезговать мной за желание хоть какой-то резерв в этой жизни иметь? Ведь до позапрошлого года за границей не была. А тут... Египет, Анталия. Сын хоть от бронхита избавляться начал.
– А институт?! Или не знала, что Петраков твой его задарма
– Нет! Наоборот, может, потому и... сблизилась, что у него у единственного хоть какая-то идея была - собрать большой пакет акций и продать по большой цене крупной компании. Во-первых, чтобы возобновить финансирование исследований. Заплатить сотрудникам. И потом, он считал, что один крупный владелец, если уж заплатит, так станет наводить порядок. Не мы одни. Вся страна так считала. Вот и расторговались. Конечно, и сама заработать хотела, чего там?
– Ну и как, продали с выгодой?
Наталья поникла:
– Я отказалась регистрировать сделку по продаже акций. Когда увидела смехотворную цену, отказалась.
– Вот как? И что было дальше?
– Да на этом всё, собственно. Саша... Петраков настаивает. Объясняет, что это какая-то схема, минимизация каких-то налогов. Еще что-то такое. А я... не верю уже ничему. Полагаю, поначалу он и впрямь как для всех лучше хотел. А потом то ли не смог, то ли изуверился. Да и деньги шальные закрутились... Чего разглядываешь? И мне перепадало. Такая вот Дануся получилась. Сказать - сколько?
– Скажи лучше, как вы вообще скупку ухитрились организовать в такой тайне? Что никто ничего?
– Не узнали, потому что не хотели.
– Наталья отвечала, но все больше погружалась в свои, пугающие ее размышления.
– Мельгунову я сказала - есть возможность поощрить увольняющихся через схему залога акций. Ну, Юрий Игнатьевич - он же стратег, в детали не вникает. Считает, да и правильно, что отпущенного ему времени едва хватит на науку. В общем, махнул, как всегда, - "Комсомольцы, вперед!" - и забыл. А скупали у тех, кого сокращали. Для них это было как выходное пособие. Просто люди при увольнении получали деньги и что-то подписывали. Никто и не разбирался. А поскольку сокращали по подразделениям, то и утечки практически не было.
– Кредит под скупку взяли в "Балчуге"?
– Да, - она больше не удивлялась его осведомленности.
– Я потому и не регистрирую. Кредит в полмиллиона! И вдруг - эти же акции продаем за семь тысяч. Не укладывается. Вот и требую договор этот переделать, хотя бы чтоб долг "Балчугу" закрыть. Недавно опять поссорились.
– Веселая диспозиция. Ты будешь смеяться, но только и мы с Максом тоже институт скупить хотим и тоже чтоб организовать эффективное управление.
Наталья лишь головой озадаченно мотнула:
– Всё те же слова, слова, слова.
– Непросто тебе, - посочувствовал Забелин.
– Но кому-то придется довериться. Полагаю, ты и сама догадалась, что сейчас скажу. Мы, и Максим с нами, хотим скупить контрольный пакет института в интересах банка "Возрождение" и на
– Да, собственно, выбор уже сделан. При встрече с Палием.и без того объяснились. - Палий?
– Это президент банка "Балчуг". Я думала, ты знаешь, - удивилась Наталья.
– Такой седой бобер. Александр Борисович нас в ресторане познакомил. Вот он как раз очень настаивал, чтоб я подписала. С угрозами даже. После этого я Петракову сказала, чтоб на меня больше не рассчитывал. И как на любовницу - тоже. Это еще до вашего появления произошло. Так что, считай, - позиции до тебя определились. Словом, я сегодня же потребую от Александра Борисовича...
Забелин, прерывая ее, удрученно вздохнул.
– Что-то еще?
– зло догадалась она.
– Понимаешь, Натка, сегодня Петракова отстранят от права подписи. Макс уже поехал к Мельгунову. Ревизию провели. Так вот, наворовал твой Сашок за последний год преизрядно.
Она отвела взгляд, не удивившись. - Но вся загогулина в этом договоре на девять процентов акций. Формально он есть, и Петраков вместе с теми, на кого работает, могут потребовать через суд его зарегистрировать. Можно, конечно, оспаривать, но дело это темное и долгое. Имея эти акции в кармане, "Балчуг", конечно, пойдет на аукцион и любую цену даст, чтобы выиграть. После этого еще чуть взвинтят и недостающие два процента легко доберут. И это будет финиш - институт, считай, в чужом кармане. Такой вот расклад.
– Что ты от меня-то хочешь?
– Надо заставить Петракова отдать договоры.
– Вот пусть и отдаст.
– Конечно. Тебе.
– С чего бы это? Если я сама не раз того же требовала.
– Так и... не требуй больше.
– Забелин доверительно принялся поглаживать ее руку.
– Скажи, что возмущена отстранением его, поторгуйся и согласись зарегистрировать. А уж когда принесет...
Не помогла рука. Вырвавшись, Наталья вскочила с выражением гадливости.
– Похоже, опять за правду пострадаю, - всплакнул Забелин. Но Наталью этим не остановил.
– Так это все шантаж! Завербовать меня решил. Я, мол, ничего не скажу Максиму, а ты за это будешь доносить. Потом, наверное, и на Макса надо будет стучать. Как это называется? Держать на крючке? Так вот запомни: от Саши, - она теперь с аппетитом, не убавляя голоса, назвала Петракова по имени, - я видела только хорошее. Деликатнейший, в отличие от вас, горлопанов, человек. Голоса ни на кого не повысил. И если даже... не поддержу его, то честно, в глаза! Потому что любит он меня. Ты-то, импотент нравственный, и забыл, что это такое значит. И платить за это дешевкой... Да за кого ты меня принимаешь?