Мужские игры
Шрифт:
Но надежда угасла так же быстро, как и появилась.
– Да не, Гордей, - вмешался сидящий рядом.
– Петраков говорил, что вечером институт перекрывают. Туда теперь до утра не попасть.
– Так?
– зловеще поинтересовался Гордей.
– Может, и так, - вынужден был подтвердить Астахов.
– Чего ж тогда прикидывался? Иль наколоть думал?.. А ты, налоговичок, как погляжу, штучка.
– Да нет, ребята. Просто забыл. Я-то к ним по ночам не хожу, порядки не очень знаю. Мое дело - проверка. Так что подъезжайте с утра. Сядем, доедем. Там и отдам. Подходит?
– Почти, - улыбнулся Гордей,
– Стало быть, делаем так. Мы тут с тобой до утра покантуемся, чаек погоняем, в картишки перекинемся. Ну, чтоб тебе не больно скучно было. А ребятки мои трое как раз пока в Веденеево сгоняют. Барышню твою прихватят. А чего? И ей потом на автобусах тащиться не придется, и тебе спокойней. А уж как сигнал от Петракова получим, что векселя на базе, так и твою - гуляй - не хочу. Нет возражений?
– Этого нельзя, мужики!
– Астахов почувствовал, как пот прорвал его поры, и он разом слипся с рубахой.
– Женщина ни при чем. Я-то у вас здесь. Я вам нужен, не она. Сами поутру и разберемся. Ну, мужики?
– Так бы так, - сморщился Гордей, - и нам тащиться не в цвет. Но надежней. Да ты не дрейфь так, отец, мы ж тоже при понятии: никто ее не обидит. Ну, если ты, конечно, чего не выкинешь.
– Мужики!
– Астахов поперхнулся.
– Вы поймите - нельзя ее пугать. Порок сердца у нее. Она... Нельзя этого.
Сзади раздался хлюпающий звук, на который все быстро обернулись, но увидели лишь захлопнувшуюся дверь соседа.
– Нельзя, - умоляюще повторил Астахов.
– Даже если не скажете, но ночью, чужие. Да если что с женой, разве я вам потом чего отдам?.. Я ж зубами рвать буду!
– Гордей, может, ему зубки-то сразу и проредить, чтоб после чего не вышло?
– лениво пошутил все тот же здоровяк, и Астахов не шутя принялся примериваться допрыгнуть до него.
– Не пугай человека, - охолодил подчиненного Гордей.
– А за женой сгонять все-таки придется. Через часик. Как раз ближе к утру возьмем. К восьми доставим. Ну а дальше - по результату. Вот так и порешим! Или, - он присмотрелся к хозяину, - есть другой вариант? А, отец?..
Астахов тяжело покачал головой.
– Стало быть, утверждаем этот. На том и подписались. А теперь, не в дружбу, но и не в службу, завари чайку. Гости у тебя все-таки.
С трудом передвигаясь на сделавшихся непослушными ногах, Астахов поднялся, прошел мимо входной двери, возле которой на табурете расположился один из пришельцев. Едва не ударившись о косяк, повернул на кухню.
"Ниночка! Ниночка моя!
– билось в голове.
– Что ж делать-то?.. Ну, Мишка, соседина падлючий, перебрал ты. Если что, ноги вырву".
– Николаич!
– послышалось ему.
– Николаич! Это я, Мишка!
– горячий шепот доносился из-за буфета. Там, заколоченная когда-то фанерой, выходила на кухню вторая дверь из комнаты соседа.
– Ты прости, не хотел я так-то. Не думал. Я ж не по злобе! Просто из мести. А потом, они мне тоже в глаз закатали. Даже за пузырем не отпустили. Может, сделать чего?
– Из дома выбраться сможешь?
– стараясь шептать одними губами, поинтересовался Астахов.
– Так и... делов-то. Сколь раз через балкон. Как ключи, значит, по газу посею, так и...
– Тогда слушай. Я сейчас в туалете за бачком телефон запишу
– Да понял, сделаю. Николаич, ты не думай! Я все как скажешь! Я и на обмен, если чего. Не по злобе же получилось. Так - мстительство.
– Не слышны в саду даже шорохи!..
– нещадно фальшивя, забасил вдруг Астахов.
– Ты что это завыл? Соседей, что ли, собрать решил?
– поинтересовался входящий на кухню Гордей.
– Иль крыша пошла?
– Пойдет с вами. Давай кого-нибудь из своих подручных в помощь. Стол накрыть поможет. А я пока в сортир.
– Обдристался дедок, - загоготал здоровяк.
– Теперь всё сдаст.
Подлесный, рассекая фарами проселочную дорогу, мчался в темноте, нещадно гробя об ухабы недавно купленный "жигуль". На панели потряхивался прикрепленный мобильный телефон, на соседнем сиденье подпрыгивал приготовленный пистолет "Макаров". Времени было в обрез.
Из суматошного ночного звонка соседа он сумел понять две вещи: во-первых, Астахов захвачен на квартире неизвестной бригадой, скорей всего из-под "Балчуга", которая пытается вытряхнуть из него какие-то добытые документы. И во-вторых, что часть этой группы вот-вот выедет за семьдесят километров от Москвы за женой Астахова, которую собирались использовать в качестве заложницы. Сам Астахов о семье особо не распространялся, но из разговора с Дерясиным Подлесный помнил, что жена Астахова, над которой он трясется, страдает врожденным пороком сердца. А потому, представив возможные последствия, отзвонился в службу безопасности банка и направил группу на выручку Астахову. Сам же, не имея времени захватить подкрепление, рванул на Веденеево по хорошо известной ему короткой, но, увы, вдребезги раздолбанной дороге. Варианты были просты: постараться приехать первым и вывезти семью Астахова до подъезда бандитов. Ну а если не удастся успеть...
– Подлесный скосился на "Макаров". Кажется, сосед сказал, что поедут трое. Трое против одного. Но он о них знает, а они про него нет. Нормальная математика. Как всегда, в преддверии опасности Подлесный почувствовал нарастающее злое веселье.
Он уже подлетал к окраине деревни, когда затрезвонил мобильник.
– Вячеслав Иванович? Группа захвата на проводе. Мы в квартире Астахова. Всё без конфликта.
– Лежат?
– Как миленькие.
– Что Астахов?
– В порядке вроде. О жене беспокоился.
– Там из их числа группа одна за ней выехала...
– Уже порешали. Объяснили главному ихнему, Гордей - кличка, что к чему. Оказался понятливым. При нас отзвонил, дал отбой. Чего дальше?
– Шпану заберите. А Гордея этого придержите до меня. Через час буду.
Пока шел разговор, Подлесный успел развернуть машину, на этот раз с удовольствием направив ее в сторону ухоженной трассы.
Мимо караулящих у двери секьюрити Подлесный прошел в комнату, где в кресле откинулся Астахов.
– Чего так долго?
– поднялся тот навстречу.
– Да так. По делам заскочил. Встреча одна... сорвалась. Как сам?
– Уже лучше, - рядом стоял опорожненный наполовину флакончик валидола.
– А где?..
– еще не договорив, Подлесный обнаружил нахохлившегося в углу крепкого мужчину. Всмотрелся.