Мужской роман

Потанина Ирина Сергеевна

Марийка ласково улыбалась и старалась придать голосу максимально щебечущие интонации. Она стремилась быть мудрой женщиной и, считая, что настроение всего дня зависит от ощущений, испытанных в первые секунды после сна, всячески пыталась обеспечить Игорю радостное пробуждение. В голове у Марийки в этот момент могло быть все что угодно: нерадивые ученики, бесстыдно списывающие у отличника выкачанное из интернета сочинение, недописанная методичка по изучению творчества Милорада Павича, за работу над которой Марийка принялась добровольно и альтруистично, или, скажем, сожаление по поводу повышения цен на маршрутку.

Но, насколько бы ни были обременительны заботы и суетливы хлопоты, по утрам Марийка всегда выглядела безупречно ласковой и внушающей оптимизм. Вообще-то это было очень хорошо, но, увы, сегодня Игорь оказался не готов к продолжению этой игры.

«Можно подумать, что я не человек, а состоящее из инстинктов и предсказуемых реакций животное. Нажми на кнопку — и получишь результат. Улыбнись ему — и переключишь тем самым тумблер, отвечающий за включение состояния счастья в его примитивном организме,» — мысленно возмутился Игорь и, быстро натянув цветастое одеяло до ушей, перевернулся на другой бок, — «Забота должна быть искренней. Нельзя превращать её в пустую формальность и обязанность. Будь сейчас на моем месте кто угодно другой, Марийка даже не заметила бы подмены. Так же щебетала бы и варила бы кофе…»

Воображение любезно подкинуло эскиз обрисованного сюжета. Марийка откидывает угол одеяла, а там…

Игорь снова провалился в полусон.

Под одеялом вместо Игоря притаилась Вера. Изо всех сил зажмурившись, девушка плотно сжимала губы, чтобы не закричать и не выдать своего раздражения. Тонкие пальцы её отчаянно сжимали края цветастого одеяла, пытаясь натянуть его обратно на себя. Перед кроватью, пафосно прижимая одну руку к сердцу, коленопреклоненный Вадим Сан умолял жену открыть глаза.

— Ну, кофе же стынет! Просыпайся, — голосом Марийки прощебетал г-н Сан.

Игорь встрепенулся и резко открыл глаза, стремясь избавиться от принесшего с собой уколы ревности наваждения.

— Доброе утро, — обрадовалась Марийка, — Уже двадцать минут пытаюсь убедить тебя проснуться.

— Неужели нельзя было сначала поинтересоваться, надо ли мне вставать! — резко бросил Игорь, — Неужели нельзя понять, что если я отказываюсь просыпаться, значит так нужно!

— В каком смысле? — не привыкшая к столь резкому обращению Марийка так растерялась, что даже не сообразила обидеться.

— Я всю ночь не спал! — еле сдерживая гнев, сквозь зубы процедил Игорь.

— А на работу?

— На работу я не пойду. Не хочу! — Игорь отвернулся лицом к стене, но глаза закрывать не стал. Мало ли какая еще гадость привидится.

Спустя несколько секунд гнев ушел и Игорь осознал, что впервые незаслуженно обидел Марийку.

— Прости, — попытался исправить ситуацию он, — Это я от недосыпа. В «Пробел» мне сегодня только вечером. Мы перешли на ночную смену.

Марийка, понуро опустив плечи, сидела за письменным столом Игоря и бессмысленно водила пластмассовой ложкой по дну кофейной чашки. Задумчивая грусть, туманом стоящая в её огромных глазах, ранила больнее всяких упреков.

— Неужели нельзя было просто сказать? — вымолвила, наконец, она, — К чему всё это? Зачем этот… — Марийка замешкалась, подбирая слова, — Зачем этот раздраженный тон?

Игорь ничего не ответил, тяжело вздохнув. А, собственно, что он мог ответить? Сказать, что воспоминания о вчерашней

прогулке с Верой наполняют его комплексом вины, а мысли о возможном нынешнем времяпровождении девушки повергают в панику? И что поэтому он, Игорь, места себе не находит, раздражается и срывает эмоции на ни в чем не повинной Марийке? А что? Рассказать все на чистоту, очистить совесть. Рассказывал ведь Игорь Марийке обо всех предыдущих своих флиртах… Игорь представил возможные последствия собственной откровенности. Нет. Нельзя. Предыдущие истории ни в чем не затрагивали Марийкиных интересов. Все они были невинны и мимолетны. Игорь понимал, что не сможет исказить рассказ о Вере таким образом, чтобы тот не задел Марийкиного самолюбия. Рассказывать же все, как есть, было бы слишком жестоко.

Как часто собственную ложь мы коронуем, выдавая за ложь во спасение. Как часто заботой об окружающих прикрываем собственный страх перед правдой.

«А что, собственно, такого произошло между мной и Верой?» — пытаясь сам себя подбодрить, мысленно проговорил Игорь, — «Что такое серьезное случилось, о чем непременно должна знать Марийка? Ровным счетом ничего. Приятный вечер, опьянивший романтикой. Случайный ливень чувств…»

Если бы Игорь предположил бы сейчас, что Вера думает о вчерашней прогулке нечто подобное, он, наверное, испытал бы ни с чем не сравнимые муки. Конечно, он знал, что поступать по отношению к другим так, как не хочешь, чтобы поступали с тобой, ни в коем случае нельзя. Но, тем не менее, самому себе он позволял обвинять всё происшедшее между ним и девушкой в мимолетности.

Не без усилий, Игорю все же удалось убедить себя в том, что сознаваться перед Марийкой ему не в чем.

— Знаешь, — Марийка говорила значительно тише, чем обычно. По опыту предыдущих немногочисленных ссор Игорь знал, что это свидетельствует о том, что она собирается говорить о чем-то очень для неё неприятном, — Ты будешь смеяться… Но, кажется, тебе удалось обидеть меня. Я, педагог по профессии и убеждениям — и вдруг, словно перепуганная школьница, получившая двойку, отчаянно пытаюсь понять, в чем же моя вина.

— Я же сказал, — больше всего на свете Игорю хотелось, чтобы этот разговор скорее закончился, — Твоей вины нет…

— Вот именно, — Марийка мягко встала и направилась в кухню, — Делаем вывод: я раздражаю тебя самим фактом своего наличия. Это печально, — добавила она, на мгновение замерев в дверях.

Марийка вышла из комнаты, и Игорю сразу же стало легче. Ну поссорились, ну с кем не бывает… Игорь лениво потянулся, откинул одеяло и, пошарив ступнями по холодному полу, нащупал тапочки. Надлежало идти на кухню с торжественными извинениями.

Вопреки ожиданиям, Марийка не вертелась возле плиты или умывальника, а сидела за столом и, отрешенно глядя за окно, завтракала. Игорь с удивлением понял вдруг, что никогда не видел, чтобы Марийка в будний день завтракала сидя. Обычно она перекусывала на ходу, не переставая при этом собирать себя и Игоря на работы.

— Ты не опоздаешь? — с тревогой спросил Игорь и с ужасом заметил, что его это и впрямь беспокоит. Меньше всего ему хотелось вживаться в какой-то режим или темп жизни. Увы, паника, вызванная в мозгу видом не спешащей в лицей Марии, свидетельствовала о том, что ежедневный порядок вещей уже приручил Игоря.