Мужья на блюдечке
Шрифт:
В воздухе заискрились следующие картинки — обнаженные Найвен и Креззо пытаются догнать бегущую Суоми. Их лица свирепы, а волосы змеями развеваются за их спинами.
— Эмм, все было не совсем так… — впервые смутился Найвен. Немного, совсем чуть-чуть.
Учитель только задумчиво хмыкнул.
— Девушка запомнила вас именно такими. Это ЕЕ воспоминания, повелители. Я удивлен, что она после такого еще согласилась пройти с вами обряд.
18-1
— Эмм… И что, это можно стереть? — внезапно заинтересовался
Аркарон мог. Мог многое. Но облегчать жизнь своим воспитанникам не собирался.
— Увы, этого я не могу. Могу только пробуждать воспоминания.
— Покажи, что было до гибели ее дома. Как она жила? Как жила ее семья? — просьбу Креззо учитель оспаривать не стал.
Несколько пассов руками, горсть пыльцы, брошенная в жаровню, вспыхнувшие в воздухе искры… И ничего. Пустота. Будто и не было ничего до того, как погиб звездолет.
Красавчики недоуменно уставились на мерцающее облако. Не менее удивлен был и Учитель.
Еще одна попытка. И снова — ничего.
— Что такое?
— Сам не пойму. Или пыльца прогоркла, — Аркарон бросил на язык щепотку пыльцы с растений, собранных в месте Силы, — Да нет, тут все в порядке. Может…
Он задумчиво уставился на жаровню.
— Что «может»? — нетерпеливо нарушил молчание Найвен.
— Может ли такое быть, что она не помнит? Она что-то рассказывала о своем прошлом?
Мужчины, вспоминая, отрицательно покачали головами.
— Да мы особо-то и не разговаривали с ней.
— Эх, вы, женихи… — Аркарон поднялся и скрылся за ближайшей дверью.
— Послушай, Креззо. Помнишь момент, когда объявилась ее семья?
Мужчины задумчиво смотрели на тлеющие в жаровне угли.
— Мне еще тогда показалось, что она была удивлена не меньше нашего, когда объявились те… в смысле, члены семьи.
— Может ли такое быть?
— Взрыв, шок, огонь. Сама в незнакомом лесу. Да мало ли что…
Их размышления прервали зашуршавшие створки дверей. Аркарон бережно нес в руках сосуд со светящейся в полумраке субстанцией. Отлив немного в широкую ладонь, бросил капли в жаровню. Огонь тотчас вспыхнул, будто только этого и ждал.
И снова пассы руками, затуманенный взор и неясное бормотание Учителя. Найвен и Креззо напряженно всматривались в пламя, которое, казалось, лизало какую-то стену. Вздрогнули, когда по этой мистической стене поползли огненные трещины. А за той стеной — еще одна. И еще одна. Одну за другой рушил Аркарон воздвигнутые в памяти Суоми блоки.
К тому моменту, когда в огне показалось лицо спящей девушки, молодые люди уже и не дышали от напряжения. А когда из закрытых глаз по высоким скулам стекли первые слезинки, с шумом выдохнули. От их дыхания пламя всколыхнулось, поднимаясь еще выше и озаряя все вокруг. В волшебном пламени казалось, что комната преобразилась. Теплые бревенчатые стены вспыхнули холодом металла, хищно освещаемого светильниками, отбрасывавшими вокруг зловещие тени. Казавшаяся богатой обстановка чужой комнаты навевала какие-то жуткие ощущения.
Боясь вздохнуть и спугнуть хрупкие воспоминания, они увидели на широкой кровати с темными простынями
Какой-то частью своего мозга и Найвен, и Креззо уже поняли, кого терзает незнакомец. И все же судорожно вглядывались, пытаясь разглядеть скрытое за бугрившейся мышцами спиной девичье лицо.
Сердца Найвена и Креззо рвались от боли, легкие жгло, а в головах кипел, клокотал настоящий ад. Появление еще одного персонажа, оттащившего насильника от скорчившейся на огромной кровати девушки не помогло им в слепой, яростной беспомощности. Как в тумане они смотрели на девушку, казавшуюся белоснежным сгустком боли на темном шелке.
Они смогли выдохнуть, лишь когда увидели склонившуюся над Суоми женщину. Светлые кудряшки на голове подрагивали в такт дрожащим от слез плечам. Из-под отражавших неоновый свет круглых очков беспрестанно капали слезы.
— Я помогу тебе, милая. Этот монстр больше не обидит тебя, — шептала она, погружая на долгие годы Суоми в сон.
— Остановись, — хрипло прорычал Креззо.
В горле Найвена клокотали эмоции, не в силах превратиться в слова.
В последней яркой вспышке огня они слышат далекий вскрик и видят проснувшуюся в их постели Суоми. Ее огромные от ужаса глаза смотрят прямо им в душу.
— Она ЭТО вспомнила? — наконец-то смог облечь мысли в слова брюнет.
— Кто он? Найди мне его, Учитель, — прорычал Креззо.
Аркарон молча смотрел в спины удаляющихся парней. Даже сквозь одежду было видно, как на их телах горели появившиеся еще у Чар-озера узоры. Казалось, что огненное и ледяное облако обволакивают своих хозяев, то и дело смешиваясь, и от этого вспыхивая еще ярче.
— Она уже здесь, мальчики, — срывающимся от боли голосом пробормотал Учитель. Ему было невыносимо больно смотреть, на то, как страдают его воспитанники. И становилось еще больней, когда думал о том, что именно он пробудил у несчастной девушки надежно спрятанные жуткие воспоминания.
18-2
Выскочив из душной комнаты, молодые люди какое-то время стояли молча. Креззо застыл неподвижно, смотря вперед глазами, превратившимися в льдинки. У Найвена же, наоборот, казалось, что вот-вот дым из ушей повалит.
Всего несколько вздохов, а казалось, что прошла целая вечность, когда подал голос брюнет:
— Я от нее не откажусь, — прорычал он.
Креззо медленно, будто это доставляло ему боль, повернул к брату голову:
— Уверен?
И в тот же миг, будто огненный смерч, Найвен обрушился на блондина. Его кулаки, объятые пламенем, врезались в твердое, как ледяная глыба тело Креззо. Блондин тоже не пасовал. Его удары обрушивались на голову и плечи брата, выбивая из того искры. Огонь и холод, лед и пламень гудели, бушевали, рушили все вокруг. То вспыхнет яростным костром маслянистое дерево, то превратится в ворох ледяных иголок разлогий куст. Все живое в ужасе разбегалось в разные стороны, спасаясь от бушевавших, словно яростная стихия братьев.