Мужья на блюдечке
Шрифт:
Я не удержалась, и хихикнула.
— А-а-а-а, я понял. Ты просто еще не знаешь, как… — загадочная пауза и неотразимый шепот в самую сердцевину ушка, — … как я тебя люблю.
Я затихла. Вообще. Не дышала и не шевелилась. Я ожидала услышать все, что угодно, но только не это.
— Люблю так, что ни за что и никогда не верну данные тебе клятвы. И пусть моя грудь превратится в сосульку, — я невольно покосилась на воспаленные узоры на его груди, даже на солнце поблескивавшие морозным инеем, — пусть я не один год буду ждать твоего согласия, я ни за что не откажусь от тебя. И, детка, не хочу говорить за своего холодного брата,
Я лежала на нем, слушая его завораживающий голос, и замирала от надежды, возрождавшейся от его слов.
— Или уже сказал? — явно нахмурившись, спросил Найвен.
— Не сказал, — замотала я головой, поднимая к нему лицо.
— Оу, так значит, я его опередил? — и он еще немного подтянул меня к себе.
Так, что мои глаза оказались на уровне его глаз.
— И, Суоми. Просто поверь нам, и доверься. Мы порвем твое прошлое на клочки, но тебя в обиду не дадим. Люблю… — легкий поцелуй в губы, — …тебя…
Эти глаза не врут. Все сказанное им — правда. Я вижу это в алых всполохах на дне его зрачков, ощущаю в ласковых поглаживаниях.
Его губы накрыли мои. Сначала нежно, а затем требовательно. Лишая меня воли и даря обещания. Сердце споткнулось в груди, и забилось как в последний раз.
20. Дорога к Чар-озеру
Зацелованную, заласканную до потери пульса, промокшую насквозь, Найвен на руках вынес меня на берег. Если так и дальше пойдет, я просто напросто разучусь ходить. Я хихикнула от этой мысли и пошевелила пальчиками, запутавшимися в волосах брюнета. Удивительно, но жесткие и острые, словно струны волосы под моими прикосновениями стали вдруг мягкими и шелковистыми. Казалось, что специально для меня опасное оружие превратилось в струящийся шелк.
Я получила массу удовольствия, плескаясь в озере. И виной тому были вовсе не иногда мимолетные, а временами очень даже жаркие прикосновения. Найвен оказался веселым и задорным провокатором. Он швырял меня под воду, и тут же сам спасал. Ослеплял меня брызгами, и затем позволял мне «мстить» ему. Я вздымала в воздух фонтаны воды, подкрадывалась со спины, опрокидывая его подводу и просто ныряя, делала подсечки. И даже осознание того, что он всего лишь поддавался мне, не умаляло моего восторга. Да и его тоже — сверкающая улыбка не сходила с его лица.
Устало откинувшись ему на плечо, я думала, что стоит мне оказаться на берегу, я тут же усну от усталости.
Но не тут-то было.
От жарко пылавшего костра по берегу разливался такой умопомрачительный запах, что живот предательски свело голодной судорогой, а рот наполнился слюной.
— Кажется, кое-кто серьезно проголодался, — не обращая внимания на стекавшие с моей одежды ручьи, Креззо притянул меня к себе.
Он улыбался так, будто это именно он только что битый час кувыркался в воде, а не занимался костром. Я смогла лишь улыбнуться и потупиться — его взгляд плотоядно прохаживался по моему телу. Брюки все еще скрывали мои бедра, а вот намокшая блуза только подчеркивала скукожившиеся от прохлады соски.
В животе предательски заурчало, только подтверждая его слова. Развернув, Креззо подтолкнул меня к раскинутому неподалеку шатру, хлопавшего на ветру белоснежными фалдами.
— Твоя одежда там — если хочешь, можешь переодеться.
Не тратя ни минуты, я поспешила к шатру, чувствуя на своем теле жаркие взгляды.
Закрывший меня от мужчин полог шатра ничуть не облегчил мое состояние. Едва переступив порог, мои ступни тотчас утонули в мягком мехе пушистой светлой шкуры какого-то зверя. Пестрые подушки, большие и маленькие, разбросанные по всему шатру, пушистые пледы, нежные ароматы, доносившиеся с луга через прикрытые кисеей окна — все навевало на мысли о неге и удовольствиях.
Вот только…
Все, я решила. Немедленно поговорю о своих страхах с Найвеном и Креззо. Окрыленная принятым решением я даже ногой топнула. Оглядевшись, увидела несколько кофров в углу. Наверное, именно там лежат «мои» вещи. Открыв один, ошалело уставилась на сверкающие в тонкой огранке камни. Красиво, конечно, но совсем не к месту. Одежду нужно выбрать удобную — мало ли, придется убегать от обозлившихся красавчиков. Открыла второй короб и выдернула из него кучу тряпья.
Тряпье оказалось очень мягкой и красивой одеждой. Кораллового цвета шаровары из тончайшего шелка и светлая длиой до колен туника в мелкий цветочек. Очень даже ничего ансамбль получился. Вытряхнула и остальные коробы. Никакого, даже слабого намека на нижнее белье. Зато нашлось несколько пар обуви — легкой и изящной. Настолько изящной, что вряд ли в ней удастся далеко уйти, а тем более, убежать.
Быстренько переоделась, заплела еще влажные волосы в косу и вышла из шатра.
Мужчины лениво развалились на звериной шкуре, брошенной прямо на траву. Перед ними стояли несколько кувшинов и блюд, накрытых крышками. Над костром на вертеле покрывалась золотистой корочкой тушка птицы.
Под их прищуренными, и как мне показалось, напряженными взглядами, я несколько растеряла свою решимость. Но затем, тряхнув головой и вздернув вверх подбородок, сделала шаг вперед.
— Я должна кое-что вам рассказать, — я остановилась у края подстилки.
Найвен замер и хищно сощурился, в который раз натолкнув меня на догадку о том, что они могут и читают мои мысли.
Креззо же, как ни в чем не бывало, встал и пошел к костру. Сняв с огня тушку, вернулся и передал ее Найвену.
— Расслабься, братишка.
Я отвлеклась на его манипуляций и потому вскрикнула от неожиданности, когда он схватил меня в объятия и вместе со мной сел напротив брата.
— Мы внимательно слушаем, Суоми, — проворковал он, склонившись к моему уху.
20-1
Я вздохнула. Облизала вмиг пересохшие губы. С благодарностью взяла протянутый мне Найвеном бокал с водой.
Я все никак не могла подобрать слова, пытаясь разогнать клубившийся в голове вязкий туман.
— Значит вот в чем дело… — я снова сокрушенно вздохнула и замолчала, забыв только что выстроенные в фразу слова.
Вздрогнула, когда Креззо с хрустом оторвал жареной птице ножку и поднес ее к моим губам.
Мужчины не отвлекали меня разговорами, с каким-то потаенным сочувствием глядя на меня. Если лицо Найвена и сурово сдвинутые над глазами брови были прямо передо мной, то взгляд Креззо я чувствовала каждой клеточкой своего тела. В какой-то момент я даже ощутила спиной заполыхавшие узоры на его груди. Казалось, что они плавятся от переполнявших эмоций и переживаний. Тех самых, которые захлестывали и меня.