Музыка дождя
Шрифт:
— Кофе? — Это были первые слова, которые он произнес.
— Нет, спасибо.
— Минеральной воды?
— Если настаиваешь.
— Я не настаиваю. Мне плевать, что ты будешь пить, но я даже собаке не налью ни капли больше, чем ты уже выпила.
Его голос был ледяной.
Джой взглянула на него со стула, куда сразу же села.
— Ты ненавидишь пить, потому что твой отец был пьяница.
— Ты говоришь мне то, что я рассказывал тебе. Тебе есть еще что сказать или я могу вернуться на вечеринку?
— Ты бы хотел ударить меня, но не можешь, потому что ты видел,
— Прекрасно, Джой. — Он должен был снять напряжение: ударить по стене, швырнуть стул.
— Я не сказала ничего, что не было бы правдой.
— Нет, ты прекрасно все сказала. А сейчас я пойду.
— Нет, ты никуда не пойдешь, Фрэнк. Ты сядешь и выслушаешь меня.
— Нет, тут ты ошибаешься. Так как мой отец был пьяницей, я много слушал пьяные речи и знаю, что в этом нет смысла. Они ничего не помнят уже на следующий день. Попробуй набрать «сто», поговори с ними. Они с удовольствием послушают человека, который влил в себя столько водки, что там можно пускать флотилию.
— Тебе надо послушать, Фрэнк, ты должен знать.
— В другое время, когда ты сможешь произносить мое имя и не запинаться на нем.
— О выставке — я там не была.
— Ты мне говорила о шотландце. Хорошо, только не говори мне, что это гложет твою совесть.
— Я никуда не выезжала из Лондона.
Ее голос звучал странно, казалось, она немного протрезвела.
— И что? — Он все еще намеревался уйти.
— Я ездила в больницу, чтобы сделать аборт.
Он положил ключи от машины в карман и вернулся в комнату.
— Мне жаль, — сказал он. — Очень жаль.
— Не стоит. — Она не смотрела на него.
— Но почему? Как?..
— Таблетки мне не подошли. Я меняла их несколько раз, но все равно…
— Ты должна была сказать мне…
— Нет, это было мое решение.
— Знаю, знаю, но все же.
— Поэтому я поехала в это место… очень милое, кстати, они там много чего делают, не только прерывание, как они это называют. — Ее голос слегка дрожал.
Он взял ее за руки. Холодность была забыта.
— Это было ужасно? — В его глазах застыло беспокойство.
— Нет. — Ее лицо казалось светлым, она улыбалась, глядя на него. — Это было совсем не ужасно, потому что когда я приехала туда, зашла в комнату и подумала… Почему я это делаю? Почему я избавляюсь от человеческого существа? Я хочу, чтобы рядом со мной был человек. Я хочу сына или дочь. Поэтому я передумала. Я сказала им, что не хочу прерывать беременность. Я поехала в отель, а потом вернулась сюда.
Он смотрел на нее в ужасе.
— Это не может быть правдой.
— Это правда. Так что ты понимаешь, почему не можешь просто вернуться на вечеринку. Тебе надо было знать, так справедливо. Теперь ты знаешь все.
Если Фрэнк Квигли доживет до старости, во что не верили его доктора, то никогда не забудет этого дня — дня, когда он узнал, что станет отцом. Но не отцом ребенка Ренаты, не отцом, которого семья Палаццо будет поздравлять. Отцом, который уйдет от всего того, что он создавал для себя на протяжении четверти века. Он никогда не
Тогда он все сделал правильно. Он позвонил на работу и сказал, что о Джой нужно немного позаботиться. Он сел поговорить с ней, но его мысли были далеко.
Свои истинные чувства он проявил позднее. Если Карло узнает, то разговор будет гораздо менее приятным, чем когда он шутил по поводу необходимости есть мясо. Если Карло узнает. Но Карло не должен узнать. И Рената никогда не простит ему этого. И дело не в том, что она не простит ему неверность, которая длилась на протяжении долгих лет, — она не простит ему того, что он стал отцом не ее ребенка.
Пока Фрэнк успокаивал Джой, убеждая ее, что рад этой новости, он проигрывал все варианты дальнейших действий. Он пойдет по тому пути, на котором меньше камней, чтобы не споткнуться.
Джой могла иметь ребенка, и он признает его. Он скажет, что не оставит свою жену, но что сын или дочь, кто родится, должен знать заботу отца. Он подумал над этим вариантом несколько секунд, но сразу же отбросил его. Это бы сработало в более свободном обществе. Но не с Палаццо.
А если Джой скажет, что у нее будет ребенок, но кто отец — неизвестно. Опять же, это вполне возможно для свободной женщины, но невозможно для Палаццо. Об этом станут говорить, ее будут осуждать, и самое страшное, если Джой снова начнет пить, то наружу вылезет вся правда.
Если отрицать отцовство? Сказать, что Джой лжет? Ему было непонятно, почему вообще возник такой вариант. Джой была женщиной, с которой он намеревался провести вместе еще многие годы. Он любил ее не просто за секс, но и за ум. Он недоумевал, почему стал думать об этом. У него никогда не возникало намерения спихнуть Карло и присвоить компанию себе. Он решил завоевать Ренату не из-за денег или карьеры. Он не был подлецом. Так откуда у него мысли, что можно отвернуться от женщины, которую он любил? От женщины, которая носит в себе его ребенка? Он посмотрел на нее. Он с дрожью понял, как сильно боялся выпивки и ее последствий. Он знал, что никогда не сможет довериться Джой.
Допустим, он сможет убедить ее сделать аборт, чтобы всем стало легче. Еще есть в запасе две недели. Но если не удастся, тогда он получит в ответ истерику. А если она оставит ребенка, от которого он хотел избавиться, то все будет еще хуже, чем он предполагал.
Допустим, он сможет попросить ее уехать, начать жизнь заново с новыми рекомендациями: Джой, уезжай из Лондона; Джой, начни новую жизнь с маленьким ребенком на руках, чтобы доставить удовольствие Фрэнку. Это было немыслимо.
Допустим, он попросит ее отдать ребенка ему. Допустим, они с Ренатой усыновят ребенка. Тогда ребенок унаследует миллионное состояние Палаццо. Тогда все будут довольны. Фрэнк и Рената уже побывали во многих приютах, но в сорок шесть он уже был слишком стар для усыновления. Кто бы мог подумать, что природа-матушка окажется такой поборницей бюрократии.