Музыка ножей
Шрифт:
— О господи, Хэнк! Ты же его замочил! — кричит Бернс, продолжая целиться в Воткинса.
Коган с трудом встает. Сначала он ощупывает собственную рану. Затылок и висок в крови, там пульсирует здоровенная шишка — это Воткинс ударил его рукояткой пистолета.
— Вы ранены? — спрашивает Бернс.
— Нет.
Тед смотрит на Воткинса. Да, этот точно пойдет на препараты. Если уже не пошел. Глаза закрыты, лицо пепельно-серое. На нем опять какая-то хламида с длинным рукавом и поверх оливкового цвета футболка. Несмотря на темный цвет одежды, Тед явственно видит пятно, расползающееся
— Его надо срочно в больницу, — говорит Коган.
— Хэнк, ты как? — спрашивает Бернс Мэддена, который тупо застыл, опустив пистолет. — Хэнк!
В этот момент появляется Кэролин в абсолютно неуместном деловом костюме.
— О господи! — выдыхает она.
— Мэдден, иди сюда! — зовет Коган.
Хэнк наконец приходит в себя, сует пистолет в кобуру и приближается к пацану.
— Ох, елки! — говорит он.
— Ему нужно немедленно в больницу. Он много крови потерял. Давайте его в машину и быстро на шоссе. Минут за пять-шесть доберемся. Сейчас пробки везде, в Парквью мы быстрее доедем, чем в университетскую клинику.
Быстрее или нет — это еще вопрос, но в кризисный момент человек делает то, что привычнее. Парквью дальше, чем университетская клиника, километров на пять. Зато Коган точно знает, куда там бежать и что делать. И кому звонить.
— Может, лучше «скорой» дождаться? — спрашивает Мэдден.
Бернс по рации вызывает две «скорые». «У нас тут два огнестрела», — сообщает он.
— Если хочешь, чтобы он умер, то жди «скорой», — отвечает Коган. — Бери его за ноги. Кэролин, помоги нам.
Поначалу они никак не могут взяться правильно, поскольку Теду приходится еще держаться за рану (ему кажется, что с обратной стороны шеи он чувствует выходное отверстие). Но через несколько шагов все же приспосабливаются бежать шестью ногами одновременно и начинают довольно споро продвигаться по направлению к минивэну.
— А с этим что делать? — кричит им вслед Бернс.
— Просто жди «скорой», — отвечает Мэдден. — Сиди и жди.
У машины их встречает техник. Такого поворота он явно никак не ожидал. Дверь уже открыта, мотор работает.
— Я все слышал, — говорит техник. — И все записал.
— Вы знаете, как ехать в Парквью? — спрашивает Коган.
— Вроде да.
— Давайте я поведу, — предлагает Мэдден.
Со всей возможной осторожностью они устраивают Джима на затянутом ковровым покрытием полу машины. Тед старается зажимать края раны, но время от времени руки соскальзывают и кровь выплескивается на ладони. Если полностью рассечена сонная артерия или яремная вена, мальчишке крышка. Он либо помрет, либо останется навсегда идиотом — мозгу не хватит кислорода. Рана совсем рядом с трахеей, так что вполне возможно, что это артерия. Но с другой стороны, тут
Тед просит Кэролин набрать номер клиники. Она прижимает трубку к его уху, с трудом удерживая ее на месте, поскольку машина быстро входит в поворот на шоссе.
— Кто это? — спрашивает Тед голос на том конце.
Ему отвечает Кэтрин, медсестра приемного отделения.
— Кэтрин, это Тед. Тед Коган. Слушай меня внимательно. У меня тут девятнадцатилетний парень, ранение в шею, большая потеря крови. Нам понадобится переливание, много физраствора и сосудистый хирург.
— Ты серьезно?
— Вполне. Давай, приступай. Мы будем минут через пять.
Коган снова поворачивается к Джиму. Глаза у того открыты, но дышит он с трудом. Отек вокруг раны, видимо, начинает перекрывать дыхательные пути.
Коган щупает запястье. Пульс частый и неровный. При большой кровопотере организм перенаправляет основной кровоток в первую очередь на жизненно важные органы, остальные сосуды пережимает спазм. И конечности теряют чувствительность.
— Джим, ты чувствуешь мою руку? Моргни, если чувствуешь.
Джим моргает. Это хорошо.
— Я могу чем-то помочь? — спрашивает Кэролин.
— Потрогай его лодыжку. Джим, ты чувствуешь ее руку? Моргни, если чувствуешь.
Он снова моргает.
— Отлично. Мы почти приехали. Давай, пацан, не отключайся! Постарайся не терять сознание. Еще чуть-чуть осталось. Тебя ранило в шею, но, раз ты руки-ноги чувствуешь, значит, все хорошо. Постарайся расслабиться, насколько сможешь. Через пару минут нами займутся врачи.
Коган видит, что мальчик умирает. Слышит по дыханию. Пойдет на препараты, и ничего тут не поделаешь. Остается только просить его держаться.
— Не смей помирать, Джим, — бормочет Коган. — Ты слышишь? Я тебе помереть не дам!
Все на месте: Ким, Векслер и два интерна, имена которых Тед постоянно забывает. Стоят у входа и ждут. И еще Марк Франклин. Он тут сегодня главный. Джима укладывают на носилки и мчат в смотровую. Медсестра тут же дает ему кислородную маску, Векслер срезает одежду, а другая сестра начинает ставить катетер в вену сначала на одной руке, потом на другой. Первый интерн берет анализ крови, второй ставит мочевой катетер, чтобы, когда начнется переливание крови и поставят капельницу с физраствором, они могли измерить объем выходящей жидкости. До тех пор, пока группу крови не определили, переливать будут первую.
Все, катетеры на месте. Тед поднимает голову и видит стоящего рядом Кима. Он перехватывает у Теда края раны и говорит:
— Все в порядке, я держу.
Коган делает шаг назад. Теперь он просто наблюдатель. Стоит вместе с Мэдденом в углу комнаты, не в силах пошевельнуться от усталости. Бригада выполняет положенные действия. Как это все знакомо! Адреналин в крови понемногу снижается, и Тед снова начинает чувствовать пульсацию в шишке на затылке. Франклин говорит:
— Так, давайте снимок шеи — и в операционную.