Музыка под занавес
Шрифт:
— Кто вам об этом сообщил? — обратился Ребус к Гейтсу.
— Рэй Дафф.
— Рэй парень с головой, — кивнул Ребус. Он действительно знал, что Рэй, наверное, лучший эксперт-криминалист из всех, кто работал в городском управлении полиции.
— Я ни капли не сомневаюсь, — добавил профессор, — что Рэй сейчас выехал на место преступления, роет землю в поисках следов масла на мостовой. Хочешь поспорить, Джон?
Ребус поднес к губам чашку с чаем, но ничего не сказал.
— Итак, теперь мы точно знаем, что это был Александр, — проговорила Коулвелл в наступившей тишине. — Мне
Гейтс громко фыркнул:
— Прошу прощения, доктор Коулвелл, но у нас нет ни единого шанса скрыть происшедшее от представителей так называемой четвертой власти. Полиция Лотиана и Приграничного края похожа на дырявое ведро — или на то заведение, в котором мы сейчас находимся. — Он кивком указал на закрытую дверь кабинета. — Не так ли, Кевин?.. — добавил он громче.
Ответа не было, но все трое услышали торопливые шаги, удалявшиеся по коридору в направлении секционного зала. Гейтс довольно ухмыльнулся и снял трубку зазвонившего телефона.
Ребус знал, что это звонит Шивон, которая ждет его в приемном покое морга.
Они отвезли Коулвелл обратно в университет, после чего Ребус пригласил Шивон пообедать. Услышав столь неожиданное предложение, она некоторое время смотрела на него в немом изумлении, потом спросила, что стряслось. Ребус отрицательно покачал головой, и Шивон уверенно заявила, что за столь неожиданным приглашением несомненно последует просьба о «небольшом одолжении».
— Вовсе нет, — возразил Ребус. — Просто, когда я уйду на пенсию, у нас будет меньше возможностей встречаться.
В конце концов он отвез ее в закусочную на Уэст-Николсон-стрит, где дежурным блюдом оказался пирог с олениной. К пирогу подавались обжаренный во фритюре картофель и консервированный горошек, на который Ребус вылил полбутылки пикантного соуса. Поскольку час был сравнительно ранним, он ограничился полупинтой «Дьюкарса», к тому же, прежде чем они вошли в кафе, Ребус успел несколько раз затянуться сигаретой. Подкрепляясь пирогом, он рассказал Шивон о том, что обнаружил Рэй Дафф, а потом спросил, не удалось ли отыскать в квартире Федорова что-нибудь интересное.
— Как по-твоему — между Колином и Филлидой что-то есть? — задумчиво проговорила Шивон.
Детектив-констебль Колин Тиббет и детектив-констебль Филлида Хейс работали в полицейском участке на Гейфилд-сквер в одной комнате с Шивон и Ребусом. До недавнего времени все четверо трудились под началом детектива-инспектора Дерека Старра, не отличавшегося излишней доброжелательностью, однако сейчас Старр, давно мечтавший о повышении, которое он считал более чем заслуженным, был откомандирован для стажировки в полицейскую штаб-квартиру на Фетис-авеню. В участке поговаривали, что, после того как солнце Ребуса окончательно закатится, Шивон займет его место и получит звание инспектора. Сама Шивон к подобным разговорам старалась не прислушиваться.
— А почему ты спрашиваешь? — Ребус поднес к губам свой стакан и обнаружил, что в нем остался всего один глоток.
— Они ведут себя друг с другом как-то уж очень свободно.
Ребус попытался
— А мы разве нет?
— У нас с тобой все в порядке. — Шивон улыбнулась. — Но мне почему-то кажется, что они встречаются и в нерабочее время. Я имею в виду настоящие свидания, понимаешь? Свидания, о которых им очень не хочется никому рассказывать.
— И ты подозреваешь, что, как только ты вышла за дверь, они тут же улеглись в постель этого бедняги Федорова? — предположил Ребус.
Шивон поморщилась. Примерно полминуты она о чем-то размышляла, потом сказала задумчиво:
— Просто я думаю, что с этим делать.
— Ты имеешь в виду — когда я уйду с дороги и ты окажешься на моем месте? — Ребус отложил вилку и смерил Шивон взглядом.
— По-моему, это ты хотел привести в порядок все дела, прежде чем окажешься на заслуженном отдыхе, — обиженно возразила она.
— Может быть и так, но амплуа ведущего рубрики «Добрые советы» не для меня. — Ребус снова взялся за стакан, но тот был пуст.
— Хочешь кофе? — сказала Шивон таким тоном, словно предлагала мир и вечную дружбу.
Ребус отрицательно покачал головой и похлопал себя по карманам.
— Что я хочу, так это нормально покурить, — сказал он и, найдя в одном из карманов помятую пачку, поднялся на ноги. — Ты возьми себе кофе, а я ненадолго выйду.
— Какие у нас планы на вторую половину дня?
Ребус ненадолго задумался.
— Мне кажется, от нас будет больше пользы, если мы разделимся. Ты съезди еще раз к нашей библиотекарше, а мне нужно побывать на Кинг-стейблз-роуд.
— Отлично, — кивнула Шивон, даже не потрудившись скрыть, что ничего хорошего она в этом предложении не видит.
Ребус еще некоторое время стоял возле столика, потом прощально махнул в ее сторону зажатой в кулаке пачкой и направился к выходу.
— И спасибо за обед, — добавила Шивон, когда он уже не мог ее слышать.
Ребусу казалось — он знает, почему они с Шивон не могут поговорить и пяти минут без того, чтобы не начать язвить или иронизировать. Эти последние дни должны были стать — и стали — нелегким временем для обоих. Шивон на грани повышения, он — фигурально выражаясь, на грани ухода в небытие… А ведь они столько лет проработали вместе, были друзьями — и вот вмешались обстоятельства. Да, эти последние дни будут тяжелыми.
Одно время их коллеги были уверены, что Ребус и Шивон любовники, но им обоим доставало ума от этого удерживаться. Как в таком случае они сумели бы остаться партнерами? Каждый из них был человеком цельным — человеком, которому нужно все или ничего, и каждый слишком любил свою работу, чтобы отвлекаться на что-то другое. Ребус даже попросил Шивон не устраивать в его последнюю неделю никаких неожиданных празднований и вечеринок. Начальник участка на Гейфилд-сквер предлагал ему организовать торжественные проводы, но Ребус поблагодарил и отказался. «Как же так, Джон, ведь ты прослужил в полиции дольше всех в нашем участке!» — пытался урезонить его старший инспектор Макрей. «В таком случае награды заслуживаю не я, а те ребята, которые столько времени меня терпели», — возразил Ребус.