Мы, аристократы. 1-й, 2-й курс
Шрифт:
– Грейнджер, замолчи, - попытался остановить её Тед.
– Я не с тобой разговариваю, а с Поттером!
– срезала она его.
– Поттер, ты кем меня считаешь? Рабыней? Прислугой? Содержанкой?
Отвечать ей было бесполезно. Так уж устроены девчонки - если они начали орать, их лучше не перебивать, пока не проорутся. Что, собственно, только что и было продемонстрировано на Нотте.
Тед поймал мой взгляд и отрицательно покачал головой. Не его лице было написано «соболезную, но ничего не поделаешь». Я молча выслушивал попрёки Гермионы, пока она не стала выдыхаться и ей не потребовалось подлить масла
– Поттер, ты чего молчишь?! Отвечай немедленно!
– Грейнджер, я так понял, что ты не знаешь, из-за чего возмущаешься, но всё равно категорически против, да?
– Как это не знаю?
– снова взвилась она.
– Ты заявил на меня права, как на какую-нибудь вещь - на моём месте кто угодно возмутился бы!
Если бы у неё хватило дальновидности сначала разобраться в наших обычаях или хотя бы устроить мне скандал с глазу на глаз, всё еще могло бы обойтись. Но стерпеть такую выходку на глазах у половины Хогвартса означало безвозвратно загубить свою репутацию в магическом сообществе.
– То есть, ты против моего покровительства?
– уточнил я.
– Да!
– И отказываешься от него?
– Да!
Мы были не на официальном собрании, поэтому для отказа требовалась полная формулировка.
– Ладно, пусть будет так, - я обвел взглядом собравшуюся вокруг толпу и повысил голос: - Я, Гарри Поттер, наследник рода Поттеров, принимаю публичный отказ Гермионы Грейнджер и лишаю её покровительства своего рода.
Слизеринцы заулыбались и одобрительно загудели. А Уолтер Бойд даже сделал мне ручкой и не удержался, чтобы не выразить своё одобрение:
– Браво, Поттер, ты не безнадёжен! Надеюсь, это научит тебя не подбирать всякую шваль!
Поскольку о покровительстве было известно только в Слизерине, гриффиндорцы узнали о нём в тот момент, когда Гермиона его лишилась. Что это для неё означало, не понимали только маглорожденные, поэтому активная поддержка со стороны грифов резко сменилась молчанием. До Гермионы всё-таки дошло, что вокруг происходит что-то неправильное, и теперь она непонимающе оглядывала довольные физиономии слизеринцев и сочувственные гриффиндорцев.
– Поттер, что это значит?
– от растерянности она забыла, что только что кричала на меня, и теперь обращалась ко мне за разъяснением, как к другу.
Я посмотрел на Гермиону и ничего не сказал. Задерживаться здесь было незачем, и я прошёл мимо неё к выходу со стадиона. Тед последовал за мной. Перед нами расступались.
Пусть кто-нибудь другой просветит её, что бывают необратимые поступки.
Субботний вечер был у меня свободен, и я наконец собрался пообщаться с Томом-из-дневника. В туалете Плаксы Миртл весь вечер обреталась Плакса Миртл, поэтому я решил пробраться в тайную комнату через вход около зельеварен. Там как раз никого не было, потому что отработок никому не назначили, а Снейпа вызвал директор. Прихватив с собой самопишущее перо и плащ-невидимку, я бепрепятственно дошёл до зельеварен и отыскал вход. Он находился в преподавательской зельеварне, закрытой на пароль, но поскольку теперь все двери Хогвартса открывались передо мной без пароля, я благополучно проник внутрь.
Этот вход был короче и чище туалетного. Без ущерба для своей мантии я спустился в зал, где, свернувшись кольцами, дремал Шшесс.
– Госсподин?
– приподнял
– Ты ссегодня пришшёл другим путём?
– В туалете ссегодня призрак, Плаксса Миртл, она увидела бы меня. Ей почему-то нравитсся проводить там время.
– Это для неё мессто привязки, она там умерла.
– Не повезло девчонке - умереть в туалете, - посочувствовал я.
– Она умерла из-за меня, госсподин.
– Из-за тебя? Ты же говорил, что не убиваешшь без приказа?
– Сслучайноссть. Она увидела меня в проёме, когда меня вызвал Том, и ссразу же захлопнула дверь ссвоей туалетной кабинки. Я ничего не усспел сстереть из её памяти, она умерла от разрыва ссердца. У неё ссердце было сслабое, госсподин.
– Яссно. Мне сейчасс понадобитсся твоя помощщь, Шшесс. Мне нужно поговорить ссо ссвоей шесстнадцатилетней копией в блокноте-артефакте, но я ей не доверяю. Она может брать под Империо, поэтому нужно, чтобы ты покараулил нашш разговор. Ессли я вдруг пойду сс этим артефактом к выхходу, вытащщи его у меня из рук, договорилиссь?
– Я посслежу, госсподин, но вам ничего не угрожает. На такие артефакты сставят защщиту, чтобы обезопассить их ссоздателя, но ессли этого нет, вашша копия вссё равно сслабее васс.
Шшесс пристроился у входа во внутренние покои Салазара, а я вошёл туда и достал с верхней полки блокнот. Едва я открыл его, на первой странице появились слова:
«Том, ты? Как у тебя дела?»
Беспокоится, засранец мелкий.
«Под контролем. Мне нужно спросить тебя кое о чём.»
«Давай.»
«Помнится, ты говорил, что этот блокнот - первый опыт создания хоркруксов, который поставили вы с Дамблдором. Вы собирались продолжать эти опыты?»
«Да. Дамблдор хотел узнать, сколько можно наделать хоркруксов для одной души без потери её личности. От меня требовалось добровольное согласие, и он взял с меня магическую клятву.»
«Как ты мог согласиться на неё?»
«Мне это совсем не нравилось, но Дамблдор обещал помочь мне отомстить отцу за меня и за смерть моей матери. И ещё он обещал, что не станет разрушать мою личность - судя по тому, что ты рассказал мне, обещание он не сдержал, но у меня были причины доверять ему. Он ценит не только мою магическую силу, но и мои умственные способности, и не заинтересован в их потере. Кроме того, у него имеется и другой интерес… в общем, на клятву я согласился, все альтернативы были ещё хуже.»
«Понятно. А в какие предметы вы планировали поместить хоркруксы?»
«Когда мы обсуждали возможные носители хоркруксов, было решено использовать под них что-нибудь ценное - фамильный артефакт или историческую реликвию. На них и чары лучше держатся, и отношение к ним у людей другое. У моих родственников по матери есть фамильное кольцо, которое должно стать следующим хоркруксом. Я о кольце не знал, но Дамблдору откуда-то стало о нём известно, и он предложил мне заполучить его. Ещё он говорил об артефактах Основателей Хогвартса и собирается искать их. Он уже выяснил, что один из них, медальон Слизерина, был у моей матери и что она продала его, чтобы не умереть с голода. Дамблдор не говорил этого прямо, но я догадался, что под свой хоркрукс он предназначает меч Гриффиндора. Он сумел узнать, что меч хранится в директорском кабинете Хогвартса, и теперь спит и видит себя на директорском месте.»