Мы – чемпионы! (сборник)
Шрифт:
Но плохие мысли мы старались от себя отгонять, а знакомый ОБХСС-ник, крышующий нас за долю малую, даже свёл с местным валютчиком, который и принимал у нас всю валюту после футбольного «валютопада» без церемоний и бюрократических экивоков, даже монеты, считая при этом курс чуть ниже спекулятивного на день обмена.
Но и на том спасибо, после окончания Олимпиады-80, а вместе с ней и стройотряда, мы поделили общак на троих.
Вышло по пять косарей рублей на каждого, лавэ по тем временам немереное, цена автомобиля марки «Жигули» первой модели.
С
Зарядив тёте на регистрации прямо в паспорт, как научил тот же ОБХСС-ник-куратор с Ленинградского проспекта (он же, кстати, и помог с путёвкой, сто рублей наличными – среднюю в то время зарплату), я получил двухкоечный номер, но на одного человека.
Номер оказался просторный, с видом на танцевальную веранду, где каждый вечер проходили танцы под магнитофон.
На столе номера стоял традиционный графин с водой непонятного цвета и гранёный стакан. Со стены на меня с укоризной смотрел портрет министра обороны СССР товарища Устинова Дмитрия Фёдоровича, который немым взглядом спрашивал – ну что же ты делаешь, сукин ты сын, а? А ещё в армии служил…
Маршалу я отвечать не стал, а молча заторпедировал «котлету» со сторублёвками аккурат под раму картины с изображением товарища министра и члена Политбюро ЦК КПСС.
Ушёл делать рекогносцировку местности.
Вечером того же дня познакомился с тремя молодыми девицами, примерно лет около тридцати.
Для «форсу бандитского» сказал, что мне 25 лет, прибавив три года. Зря я это сделал!
Последствия оказались самые непредсказуемые, и аукнулось мне это уже в апреле месяце аж далёкого ещё тогда 2016 года уже в Берлине.
Но человек предполагает, а Бог располагает.
Одна была замужняя блондинка, другая весёлая и незамужняя брюнетка, а третья серьёзная и тоже незамужняя шатенка.
На неё-то я и положил свой блядский глаз, и ничтоже сумняшеся затащил её в койку на следующий вечер, а точнее ночь. Светлана оказалась дамой приятной во всех отношениях и серьёзно рассматривала меня через свои модные очки, не вызывая у меня никаких подозрений.
Без лишних экивоков можно было сказать, что, помимо этого, Света была интеллигентной женщиной и театральной косточкой, что мне, столичной штучке, очень импонировало.
Мы провели с ней несколько летних дней, нас сопровождали её подруги.
Пиво лилось рекой, кукуруза с пляжа поедалась и грызлась молодецкими, тогда ещё без кариеса, зубами.
Продавал её один и тот же местный хач на пляже. Из огромной кастрюли извлекалась кукурузина, на клочок газеты «Правда» с речью Брежнева на очередном пленуме сыпалась серая поваренная соль крупного помола, хач складывал мятые рубли в карман и, блестя золотой челюстью, вежливо желал нам приятного аппетита.
За такую неслыханную вежливость мы, от противного, прозвали его Хамом.
На танцы нам ходить было уже лень, и вечерком мы,
В буфете пансионата не было ничего, кроме трёхлитровых банок с берёзовым соком и маргарина. Купить там можно было только от хуя уши.
Также вызывало многочисленные вопросы, для чего он, буфет, собственно, функционирует.
Волшебным паролем для тётушки-администраторши была фиолетовая бумажка достоинством в двадцать пять рублей с гордым профилем Ильича и гербом нашей родины.
Билеты Госбанка страны Советов хрустели в карманах, девчонки ржали, когда я травил анекдоты, Светлана тихо смеялась в ладошку.
Мы смотрели на танцы с балкона моего номера, где блистала некая не востребованная никем дама с волосами цвета блонд, которая умудрялась переодеваться за вечер аж целых три раза, поражая всех своими нарядами и жопой, которой она крутила, как пропеллером. За это получила прозвище Бляндинка.
Ободзинского сменял «Бонни М», за медляком шёл энергичный танец, и так допоздна.
Зевая, девочки уходили спать к себе в номер. Светлана, по понятным причинам, явно не спешила в объятия Морфея. Зато спешил я, как голый на еблю, в прямом и переносном смысле этого слова.
Но через несколько дней у девчонок закончились путёвки, и они отбыли в Москву.
Светлана зачем-то спросила мой телефон, я зачем-то сказал: «Ага».
Сам же продолжал пить, гулять и заниматься беспорядочными половыми связями с женским контингентом пансионата, не забывая, как и всегда, надевать презерватив, в какое бы говно или в жопу пьяным ни был.
А пьян был практически всегда, деньги лились рекой, одна подруга сменяла другую, как в калейдоскопе.
Засадив непонятно куда не один косарь, я тоже улетел в Москву. Путёвка закончилась, начиналась учёба в институте.
Когда мне перезвонила Светлана, то мы встретились на квартире моего знакомого. У него была своя комната в коммуналке.
Не забыв взять презервативы и тортик с шампанским, я выдвинулся в район пролетарских Текстильщиков, где проживал знакомый однокурсник, люмпен-пролетарий, попавший в Плешку по разнарядке райкома партии, были в «блатном» вузе и такие студенты. За пузырь водки он вприпрыжку ушёл ночевать к таким же друзьям «синякам», но из провинции, в общагу, оставив мне до утра ключи от хаты.
Этому свиданию я не придал большого значения, и Светлану больше после этого никогда не видел и не слышал.
По правде говоря, в то время в самом разгаре был роман с одногруппницей Мариной, поэтому Светлану я очень быстро забыл, и она на долгие годы стёрлась у меня из памяти, ничем не напоминая о себе.
Что из этого вышло и чем всё это закончилось – вы, дорогие друзья, узнаете во второй части моего бурного, во всех смыслах этого слова, произведения.
Могу вас заверить, что удивлению вашему не будет границ, сюжетец ещё тот – прямо как в индийском кино, а то и эффектнее.