Мы дрались на истребителях
Шрифт:
Запомнился вылет 15 июля 1944 года. Тимошенко повел эскадрилью – две шестерки – сопровождать двенадцать «илов» на немецкие склады. Кто их вел, не помню, но заместителем у него был Костя Макавейчик. В первой шестерке вверху была пара Волошина [127] . Мы его «Курт» звали – он на немца был похож: высокий, костлявый. «Илы» обычно один-два захода делали, а здесь 6 заходов. Штурмовики склады разбили, они начали рваться – дым до 4000 метров стоял. «Фоккеров», причем каких-то новых, я таких ни до ни после не видел, пришло 14, а нас 12. Они с первого захода сбили пару Волошина и Каштанова – они прозевали атаку – и еще четверых внизу. Тимошенко кричит ведущему «илов»: «Уходи, я больше не могу тебя спасать!» – «Сейчас, – говорит, – еще один заход». Троих мы все же сбили. Ширяков [128] одного сбил, а его ведомого
127
Волошин Александр Иович, старший лейтенант. Воевал в составе 106-го гиап (814-го иап). Всего за время участия в боевых действиях выполнил 293 боевых вылета, в воздушных боях сбил 16 самолетов лично и 4 в группе. Герой Советского Союза, награжден орденами Ленина, Красного Знамени (трижды), Отечественной войны 1-й ст., Красной Звезды (трижды), медалями.
128
Ширяков Александр Максимович, старший лейтенант. Воевал в составе 106-го гиап (814-го иап). Всего за время участия в боевых действиях выполнил около 200 боевых вылетов, в воздушных боях сбил 12 самолетов лично и 2 в группе. Награжден боевыми орденами и медалями.
129
Пенязь Алексей Иванович, лейтенант. Воевал в составе 106-го гиап (814-го иап). Всего за время участия в боевых действиях выполнил более 100 боевых вылетов, в воздушных боях лично сбил 5 самолетов противника. Награжден боевыми орденами и медалями.
Только после этого вылета Волошину хоть и дали Героя Советского Союза, но ему никто не простил, что зевнул. Так его с эскадрильи сначала перевели в другую эскадрилью. Но там же тоже летчики не захотели с ним летать, и он ушел в академию.
Практически всю войну я летал на Як-1. Только под конец нам с Забыриным дали Як-9У. Мы на них порезвились! Як-9У лучше, чем Як-1 и Як-3 – у него маневренность лучше да максимальная скорость 720 км/ч! На нем я с Ме-262 бой вел. Они пришли парой штурмовать аэродром, а я как раз взлетал. Сбить не сбил, но от аэродрома отогнал.
Поначалу он мне так не понравился! На земле греется, рулить нельзя, запустил и сразу взлетай, двадцать метров прорулил – все, мотор закипел. У меня Як-1 был номер 33-й, а у Кольки – 44-й. Механику говорю: «33». Он перетаскивает парашют. Ракета, взлет. Колька ругается. У него на Як-9У скорость 720, а у меня 600. Но я выше его залезу, метров на 100, и нормально. А вообще мы обычно ходили на 400 километрах – штурмовики-то 350 идут. Это только на «свободной охоте» можно разогнаться.
– Какой из этих самолетов лучше всего приспособлен для сопровождения «илов»?
– Всех лучше Як-3. И скорость быстро набирает, и маневренность у него хорошая, лучше, чем у других «яков», и он легче. Огневая мощь у всех «яков» достаточная.
– Прицеливались по прицелу или по трассе?
– По хвосту. Когда в упор подойдешь, тогда уже и стреляешь. Правда, мне чаще по воздуху приходилось стрелять. Я по немцу все равно не попаду, но перед носом трассу дам, он тут же уходит.
– Как вы оцениваете немецких летчиков?
– Хорошие летчики. Только в конце войны появились слабые, а так сильные летчики были. Они нам не уступали ни по морально-волевым качествам, ни по технике пилотирования. Стреляли хорошо. Если ты в прицел ему попал, то он тебя собьет. Правда, в бой они не ввязывались, если у них не было численного преимущества. Мы к ним относились как к противнику, ненависти я не испытывал.
– Немцы
– У нас горючего мало было. Мы сидели все время на голодном пайке. Поэтому и не летали каждый день. Поднимут из полка пару или четверку, и все.
– Когда у вас создалось ощущение, что «немец пошел не тот»?
– На Сандомирском плацдарме почувствовал, что кончился немец.
Под конец войны мы в основном на штурмовку ходили, а также сопровождали «илы» – в небе уже было мало немецких истребителей, они уже нас стали бояться, в бой редко вступали.
Летали бомбить аэродром Шпротау. Мне подвесили две «сотки». Моя оружейница Алла Репяха завинтила крепящие болты так, что я не то что сбросить их не смог, но сел и бомбы не сорвались! Я рулю, а от меня народ разбегается. Думаю, не буду на стоянку заруливать. Выключил двигатель, бежит инженер по вооружению дядя Вася. «Что случилось?» Глянул – замок у меня открыт, а бомбы висят. Крикнул оружейников. Спины подставили, он дерг, дерг – не валятся. Кричит: «Ключи». Отвернули, они и шлепнулись.
Был у меня и еще один отказ оружия. Под конец войны. Летали под Берлин. Я бомбы сбросил и пикирую на зенитку, а оружие не стреляет. Рядом шел командир 105-го полка Зайцев [130] . Он сообразил. Шарахнул по ней, а то бы она меня сбила. Он меня потом два дня искал. Приходит: «Ты мне должен». Я говорю: «Я знаю, не вопрос!» – «Я шучу». Дважды Герой. Сильнейший летчик. А тогда я прилетел, оружие осмотрели, и оказалось, что выработались пружины. Дядя Вася их достал, говорит: «На, тебе на память».
130
Зайцев Василий Александрович, полковник. Командир 5-го гиап (129го иап). Всего за время участия в боевых действиях выполнил 427 боевых вылетов, в воздушных боях сбил 34 самолета противника. Дважды Герой Советского Союза, награжден орденами Ленина, Красного Знамени (трижды), Богдана Хмельницкого 2-й ст., Отечественной войны 1-й ст., медалями.
Однажды получили задание бомбить какой-то хутор. Подвесили нам две «сотки». Бомбили метров с 200 с горизонтального полета. Колька бомбы сбросил, но не попал. Он ко мне пристроился. Давай, говорит, заходи, а я тебе буду сейчас подсказывать. Кидай! – кричит. Я сбросил – попал во двор, но почувствовал, что что-то в самолете тихо взорвалось. Колька говорит: «Давай еще заход!» Я начал делать второй заход. Смотрю – на фонарь масло пошло. Я отворачиваю. Колька кричит: «Куда?» Я говорю: «Домой. В меня попали». Колька мне подсказал, куда можно сесть на живот. Я посмотрел – мотор еще тянет; раз тянет, можно пока идти. В Шпротау садились. Дотянул до аэродрома кое-как. Выровнял самолет – шлеп! – метров 50 пробежал и остановился. Уже мотор заклинило. Механик подошел, дернул винт – винт не вращается.
Потом как-то бронепоезд разбомбили с пикирования. Это было под Шпротау, в Германии. Мы шли звеном. По-моему, первым сбросил бомбы Вася Симакин, но не в бронепоезд попал, а в рельсы. Разворотил. Бронепоезд встал. Я на Як-9Т с 37-мм пушкой – ударил. Из бронепоезда пар пошел. Он так и остался там.
Вообще Як-9Т с 37-мм пушкой очень тяжелый. Но я на нем в январе 1945-го над Кельцыми двумя снарядами сбил «мессера» (давать очередь больше чем из двух снарядов запрещалось инструкцией). Получилось так. Пошли мы с Колькой на разведку. Я на этом самолете отставал. Он вылезает, я сзади. Потом смотрю – валится на него четверка «мессеров». Он их не видел, а потом смотрю, заметил и в пикирование. Одна пара за ним. Мне ничего не оставалось делать, как попытаться их отсечь. Я задрал нос, прикинул, выстрелил раз, два. Один снаряд попал. Смотрю, от «мессера» щепки полетели, и он повалился вниз. Смотрю, Колька идет. Цел, слава богу. А остальные «мессера» сразу ушли.
– Как засчитывали сбитые самолеты?
– «Илы» подтверждали. Если летали на «свободную охоту», то за подтверждением в войска ездил начальник химслужбы полка. Приписок не было, но однажды пятый гвардейский полк пытался у нас украсть сбитый. Петя Сидоров сбил «мессера». А их летчики шли с задания, увидели и себе приписали. Командир полка позвонил, говорит: что же вы делаете? У меня официально три сбитых, но всего я сбил семь самолетов. Когда у Кольки стало около десяти сбитых, я ему сказал: «На тебя представление написали?» – «Нет». – «Давай мои тебе писать». Он не соглашался: «А тебе?» – «Мне потом». Я же не знал, что завтра война кончится. Мы так и летали до конца войны вместе. Мне предлагали перейти в другую эскадрилью старшим летчиком, но я не захотел. А Колька Героя получил. Было ли мне обидно? Нет. Я же живой остался. За всю войну ни одной царапины.