Мы из Коршуна
Шрифт:
Молодой, хорошо одетый итальянец стоял на коленях, облокотясь на перила, и увлеченно молился, не замечая никого и ничего. Он шепотом разговаривал с богом, ударял себя в грудь, покорно склонял голову, разводил в стороны руки и, снова поднимая голову, исступленным взглядом покрасневших глаз смотрел на изображение Христа, распятого на кресте.
Рядом с молодым человеком сидела на скамейке старая женщина в трауре. Она тихо шептала молитвы и перебирала белые четки с крестиком.
Мимо прошел молодой отец с двумя девочками-близнецами. Девочки заученным движением покорно склонились перед
Тут же ходили толпы туристов с гидами, которые негромко объясняли историю собора, рассказывали, что внизу, под алтарем, находится усыпальница, в ней лежат мощи святого Марка, в давние-давние времена привезенные из Египта. Все было интересным, но странным и чуждым.
Саше все это казалось театральным представлением. Ваня, комсомольский вожак, привык видеть прежде всего социальную сторону. Он с иронической гримасой глядел на обманутый народ, обожествляющий картины и скульптуры, склоняющий перед ними головы. А Веру собор святого Марка, так же как Венеция и вся Италия, заинтересовал главным образом со стороны исторической. Она мысленно представляла, как в V веке на ста восемнадцати островах Адриатического моря, разделенных ста шестьюдесятью каналами, жило немногочисленное и бедное рыбацкое население. Потом, во времена нашествия гуннов, сюда перебрались жители прибрежной Италии. Со временем через каналы перебросили свыше четырехсот мостов. На деревянных сваях, прямо в воду, поставили каменные дворцы, на площадях воздвигли соборы, украсив их скульптурами, картинами, фресками.
15
После обеда, прощаясь с гостями, Минна передала приглашение Рамоло Марчеллини провести вечер у него дома. Это приглашение не было неожиданным, но все же оно взволновало всех.
Через несколько часов к пристани гостиницы причалил катер. Ритмично покачиваясь на воде и глухо постукивая мотором, он помчал гостей по каналу и вскоре остановился у каменного крыльца дома режиссера.
Гостей встретил лакей.
Прошли ряд комнат. Их стены были так густо увешаны картинами, что сибирякам показалось – они попали в музей.
– Проходите, пожалуйста, – сказала Минна, отодвигая легкую портьеру.
Все на мгновение приостановились. Елена Николаевна бросила быстрый взгляд на Сашу. Та была, как всегда, привлекательна, оживленна, эффектна в своем скромном коричневом платьице, перешитом на левую сторону. Елена Николаевна перевела взгляд на Веру. Высокая, с горделивой осанкой, с горящими от волнения и любопытства глазами, она была в этот момент красива. Ее пестрое платье, сшитое собственными руками, казалось нарядным.
Елена Николаевна обернулась, взглянула на Ваню и удивилась. Перед ней стоял рослый молодой человек – спокойный, даже чуть-чуть самоуверенный. Казалось, он с детских лет привык бывать за границей и беседовать с иностранцами.
Взгляд Елены Николаевны на одно мгновение остановился на муже. Про себя она отметила, что он очень парадный.
Только себя не успела оглядеть Елена Николаевна, не успела и подумать о себе.
Она первая вошла в комнату.
Навстречу с дивана поднялись двое мужчин. Один – Рамоло Марчеллини. Другой – еще молодой, с большим сытым лицом и близорукими
Рамоло Марчеллини, пожимая гостям руки и приветливо улыбаясь, представил своего собеседника:
– Роберто Аоста. Сценарист. С ним мы не один фильм поставили.
Саша с любопытством глядела на хозяина и гостя. Они оба работали в той области, которая так привлекала ее. Те, кто был связан с кино и театром, казались Саше людьми особенными, сумевшими достигнуть величайшего счастья в жизни.
Рамоло Марчеллини взял бутылку, стоящую в окружении хрустальных рюмок на низком полированном столике. С улыбкой наполняя рюмки золотистым вином и подавая их гостям, старик, указывая глазами то на молодежь, то на вино, сказал:
– Это не страшно. Совсем не крепкое вино. – И добавил, улыбаясь и чокаясь своей рюмкой с рюмкой Елены Николаевны: – По русскому обычаю.
Мелодично зазвенел хрусталь, и все выпили. Минна предложила каждому оливки, лежащие на блюдце.
Вера шепотом спросила Ваню:
– Разве в Италии не принято чокаться?
Ваня в недоумении пожал плечами.
Марчеллини вежливо осведомился, удобно ли разместили гостей в номерах гостиницы и как им понравилась Венеция.
Затем он предложил руку Елене Николаевне и пригласил всех в столовую.
Посредине просторной комнаты стоял круглый стол, вокруг – мягкие стулья. Стены почти сплошь украшали тарелки, вероятно представляющие большую историческую и денежную ценность.
Больше здесь ничего не было.
– Синьора Сибирцев, – с улыбкой сказал хозяин, обращаясь к Елене Николаевне и указывая на место справа от себя.
Елена Николаевна села около режиссера. По этикету она теперь была здесь хозяйкой. Ей первой официант поднес блюдо с макаронами, а потом с цыплятами, изжаренными не по-нашему, с большим количеством пряностей и томата. И затем ей же первой поднесли мороженое и финики. Теперь она должна была разрешить присутствующим за столом после ужина встать и перейти в гостиную пить кофе с коньяком.
За ужином Рамоло Марчеллини был разговорчив и весел. Он уверял, что таких молодых гостей из-за границы у него никогда, еще не бывало.
– Что же показать вам, кроме Венеции? – спросил хозяин.
Вера шепнула Ване: «Эх, в Сицилию бы!» Он ответил одними губами: «Туда нас не пустят. Там американские военные базы».
Федор Алексеевич, не глядя на учеников, резко наклонил голову. По школьным правилам они знали, что это означало тишину, внимание, дисциплину во всем.
Ваня уже не мог молчать. Он решил высказать режиссеру свое заветное желание. Но Марчеллини, словно услышав мысли юноши, вдруг сказал:
– Вы, конечно, мечтаете побывать в тех местах, где сражался ваш отец? Скажите, в каком партизанском отряде он был?
Внимательность хозяина удивила гостей, а Ваня был так тронут, что подумал: «Среди них тоже есть люди с сердцем».
– Синьор Марчеллини, – ответил Ваня, – я знаю только то, что мой отец был здесь в концлагере, потом бежал и боролся с гитлеровцами в итальянском партизанском отряде. Отца своего я не помню. Мне действительно очень хотелось бы что-нибудь узнать о нем…