Мы из Кронштадта. Встреча

Берг Николай

– Виииитя! Огромная тебе благодарность за то, что этих паскуд заземлил!

Опять это 'Вииитя!', от которого злость вскипела, как джезва с забытым кофе.

Точно так тянула его имя, только пококетливее чертова кукла Верка. Вертихвостка не оглянувшаяся даже. Хуже не мог поприветствовать этот тип.

– Ты - кто?

– Меня зовут...
– начал расшаркиваться по дипломатическому протоколу цветущий радостью и благодарностью незнакомец.

– Насрать. Кличка твоя какая?
– с трудом удерживаясь от нестерпимого

желания дать прикладом в сияющую рожу спросил хрипато Виктор.

– Я думал, что у человека главнее фамилия, имя и отчество - немного поувяв розами щек, чуточку обиженно заявил незнакомец. Но по-прежнему лучился восторгом.

– Вас даже по кличкам не всех знаю. А чтоб я вас по имени - отчеству величал - вам сильно постараться придется. Кличка твоя?

– Авантт!
– с некоторой неохотой выговорил уже переставший улыбаться субъект.

– Ясно. Тот самый дырявый пидор! Ты представляешь, скамейка вафленая - о тебе ни один человек ничего хорошего не сказал! У всех мнение совпало, даже странно такое единодушие!
– по-волчьи усмехнулся барон.

– Вииииитя!

– Еще раз так скажешь - и я тебе высажу зубы. Я с тобой не знаком и мое имя в своем помоешном рте не смей полоскать. Понятно?
– и ухмылка стала и вовсе оскалом.

– Но я...

– Знаешь, я уже всякое говно сегодня успокоил. Одним больше - одним меньше, для меня сейчас не принцип. Понятно или как? Ну - ка живо руки в ноги - собрал быстро всех, кто тут живет, пять минут у тебя есть! Бегом!

Так как этот хлыщ замешкался - с намеком поднял ствол на уровень его живота, щелкнул предохранителем и оценивающе прищурился.

– Время пошло. А мне что три трупа к свиньям. Что четыре. Ну?

Авантт не стал меряться взглядом, достаточно поспешно дернул прочь.

Проводил его прицельным взглядом в спину. Очень сожалея, что только взглядом, руки чесались бахнуть из ружья вдогон, всем сердцем, печенками и прочими органами чувств - включая и пятую точку точно ощущал - от этой гниды ходячей будут только проблемы, причем самого гнилого толка.

– Не расходиться. Сейчас приду. Лера! Этот выродок ничего делать не умеет - позови всех наших - и этих новичков. И лучше б им всем придти. Я за ними ходить не буду - кто не придет - три дня без жратвы.

Почему-то царапнуло по сердцу, что никто из 'своих' не то, что не помог, а даже и не прибежал узнать, как да что.

То ли боятся дуры.

То ли отгородились.

Да, похоже, что они к нему не как к своему спасителю и благодетелю относятся - а как к забору перед Раем. Вот перелезть - и счастье! Сбыча мечт!

Как бы революцию не замутили, уродки.

Хмыкнул про себя.

Так же советские люди рвались на Запад. И послесоветские - тоже.

Не понимая тупыми репами простую вещь - там они не нужны в принципе. Потому как говно пахорукое. И именно по этой причине живут плохо здесь. А там будут еще хуже. Потому как пользовать

их будут на низовой самой работе.

Что особенно удивляло практичного Виктора - больше всех орали об ужасности свинцовой жизни в Рашке именно те, кто получал чудовищные совершенно по громадности деньги за ерундовую работу - певцы под фанеру, хохмачи про жопу с писей, писаки и прочие блогеры. Пальцем о палец не ударявшие и не сделавшие ни на каплю жизнь лучше. Только жрать и срать умеющие. И совершенно бесполезные за рубежом, где таких своих пруд пруди...

И ему, барону этих мест и окрестностей - там тоже не светит. Свое начальство уже есть, своя элита, свои патриции и либо выгрызать себе в сложившейся компании место под солнцем в лютой подковерной драке, либо в рядовые чистильщики.

Без перспектив и по чужой команде с утра до вечера.

И как чужака пошлют первым на убой в самую дыру.

Почему-то страшно захотелось пристрелить Макса.

Прямо воочию увидел, как разлетается вдребезги башка с этой чертовой тонкой улыбочкой на губах.

И глаза в разные стороны летят.

Как у зомби.

Которым он лепил в головы заряд из нестандартных гаек и болтиков.

Встряхнулся, отгоняя наваждение.

Чушь. Матерый, сволочь, начеку все время. И если даже и подловишь самого - то у него свита. Толковая и грамотная.

А пуля из нарезного дырявит этот пенобетон за милую душу.

Два пулемета...

Сито.

Мысли облегчил, понизил градус, мысленно влепив Максу по ногам зарядом. Как Калгану.

И опять почуял нутром - нет.

Не срастается.

Не выходит даже и в мыслях понаслаждаться видом и воплями сукина сына, который его, барона Виктора, взял в правильную толковую осаду мягкими ласковыми ежовыми рукавицами и даже уже и дивергруппу прислал.

Потому что за Максом - Анклав.

И пулеметы, и БТР.

Сволочь!

Неодолимо.

Даже если бы этого Макса и не любили - не спустят втихую такое - чтоб другим пример не подавать. Накажут от души и с походом, даже за подстреленную ногу отплатя страшно.

Перехватил поудобнее отяжелевшее ружье.

Удивился, с чего это оно не ухватисто, как обычно. Потом понял - наваливается отходняк. Выдохся, воюя и нервничая. А, еще и не жрал толком же! И вроде, как и не хочется. Вот полстакана чего крепкого бы хряпнул от души.

Коньяку! Его можно теплым пить! Водка хоть и в погребе - а без холодильника не то.

Опять обозлился на анклавовских. Тут же себя охолонул.

Не в них проблема.

Не те - так другие.

Всегда кто-то будет.

У кого житье лучше.

И кто-то - у кого еще хуже.

И далеко ходить не надо - вон, до моста доехать, там как раз живой пример.

Или точнее - не живой.

Глянул на тех, кто перед ним стоял и глядел выжидающе.

Свои бабы - почти все. Чужих - половина. И Авантта тоже нету.