Мы из спецназа. Дикие
Шрифт:
– Ну, давай же, чего медлишь!
– крикнул он.
Конечно, можно было бы и не форсировать события, но очень уж томительно было стоять и смотреть в снулые глазки питбуля. Тот, кажется, понимал, к чему его готовят и ни на грамм не сомневался в собственной скорой победе. Зимину это, конечно же, не нравилось, - следовало хоть немного вывести пса из равновесия.
– Ну, иди сюда, косолапый! Я тебя долго ждать не собираюсь.
– Стас издевательски помахал собаке рукой.
Разумеется, своими действиями он яснее ясного обозначил себя четвероногому противнику. Таким образом, и смысл натравливать пса исчез сам собой. Волк вырвался из рук Лесника, с утробным хрипом понесся к Зимину. Он и рычал-то в отличие от большинства псов абсолютно непривычно, - то ли не умел лаять, то ли не любил. Горло его надсадно сипело, из груди толчками вырывалось ненавидящее вулканически клокотание. Было нетрудно себе представить, какие чувства владели Гриневым в те секунды, когда он увидел над собой этого монстра.
Первый раунд, как и рассчитывал Стас, ему удалось выиграть. Сумев пересечь курс перед самым носом несущегося питбуля, Стас одним махом взлетел
Описав круг возле поваленного щита, Зимин скакнул в сторону и остановился. Во всяком случае, кое-что он для себя уже выяснил. Соперник у него оказался действительно серьезным, и обычными обманными финтами его было не обмануть. Подобно сиамской кошке, Волк не обращал внимания на второстепенные детали, атакуя прямиком в лоб, таранным ударом пытаясь дорваться до человеческого горла. При этом Стасик отлично понимал, что не следует пренебрегать и жутковатыми лапами пса. Даже кролик может последним судорожным ударом «распустить» неосторожному охотнику брюхо, а уж лапы этого чудища могли сработать немногим слабее конечностей какой-нибудь рыси. Ведь умудряются же питбули лазить по деревьям, а это тоже о многом говорит! Если же когти псу не подстригать долгое время, еще неизвестно - чего больше следует опасаться - зубов четвероногого или его когтей.
Так или иначе, но пора было приступать ко второму раунду и пробовать силы в ближнем бою. Зимин не слишком обольщался на собственный счет, но и подписывать себе некролог не спешил. Следовало признать, что с такими зверями он еще не сходился, но из этого ровным счетом ничего не следовало. Всем нам приходится сталкиваться с жизнью впервые, однако выдерживаем и даже со временем привыкаем. Зимину же попадались собаки не то чтобы смирные, но совершенно иных пород. Он многократно справлялся с разномастными овчарками, проще простого посылал в нокаут беспородных шавок, один раз сумел даже придушить взбесившегося ротвейлера, но все это были собаки, в жизни своей пороха не нюхавшие и крови человеческой почти не пробовавшие. Этот же пес, Стас мог бы спорить на что угодно, выпил ее не один литр, да и мясца человеческого успел пожевать всласть. По этой самой причине Зимин знаменовал для него добычу, но никак не соперника, а это в свою очередь диктовало совершенно иное поведение, диктовало логику, недоступную обычному пониманию.
Вот и теперь все пошло не по намеченному плану. Любой житель земли знает, что разъяренного быка можно увести в сторону мантильей или красной тряпкой, а любой дог или овчарка слепо ринутся в сторону протянутой руки, однако Волк серию стремительных финтов Стаса просто проигнорировал. На этот раз он даже прыгать не стал. Подняв морду и словно акула выворотив зубы до самых десен, питбуль ринулся вперед, намереваясь вцепиться в первое случайное место. Нависнув над Волком, Зимин молниеносным движением ударил костяшками пальцев в ухо псу и тут же, опережая поворот хищной головы, что было сил вонзил носок кожаного полуботинка в горло собаке. То есть, так ему только показалось, что в горло, но удар угодил в тугое переплетение мышц, отскочив от них, словно от резиновой макивары. Тем не менее, удар был хорош, и пса отбросило в сторону, перевернув спиной на землю. Однако радоваться было рано, никаким нокаутом здесь и не пахло. Хорошему псу такой удар - словно слону дробинка. Вот и этот зверь не пролежал на земле ни одной лишней секунды, тут же перекрутившись туловищем, легко и просто восстановившись на всех четырех лапах. Тем не менее, настрой его существенно переменился. Теперь это была уже даже не ярость, а некое бешеное помутнение, и очередного удара, нанесенного в район головы, питбуль попросту не заметил. В свою очередь ринулся на человека, и от этого броска Зимин успел увильнуть буквально в последнюю секунду. Пса, потерявшего равновесие и шмякнувшегося на землю, он попытался пнуть повторно и угодил впросак. Так или иначе, но с этим чудовищем следовало просчитывать и выверять каждое движение. Стас этого не сделал, и, клацнув зубами, Волк немедленно ухватил его за каблук, потянув к себе, свирепо замотал головой. Прыгая на одной ноге, Зимин пытался освободиться, но зубы хищника держали крепко. Тогда, ухватив пса за шею, он сдавил пальцы изо всех сил и попробовал оторвать зверя от земли. Увы, с одной ногой сделать это было крайне непросто, но хуже всего, что Волк разгадал его намерения и, выпустив изрядно изжеванный каблук, стремительно толкнулся всеми четырьмя лапами. Прянув в сторону, Зимин сумел уберечь горло, но зубов пса все-таки не избежал. Повернув голову, Волк с рыком впился в левое плечо человека, повис на нем всей тяжестью своего мускулистого тела. Зрители враз
И тогда Стас поступил так, как советовал ему однажды наемник из Австралии, не раз вступавший в единоборство с крокодилами. Напряжением превратив среднюю фалангу правой руки в окаменевший «штырь», сотрудник «Кандагара» с криком всадил палец в единственный глаз питбуля. Это было все равно, что бить в кочан капуста, но определенная тренировка у Зимина имелась. Более того, вторгшись в мозг четвероногого «друга», Стас продолжил свою убийственную атаку. Согнув палец крючком, с натугой провернул вокруг оси. Все тот же наемник из Австралии означенный трюк так и называл: «правило правого буравчика». Австралиец даже шутил, что физики этот закон вовсе не открывали, однако название бессовестно позаимствовали. Так или иначе, но дернись пес чуть раньше, и Стас мог бы лишиться пальца. Однако Волк запоздал, да и действие «буравчика» успело себя проявить. Должно быть, псу показалось, что в голове у него взорвалась настоящая бомба. Агония началась почти сразу, и, завалившись набок, зверь мелко засучил задними ногами, словно в последним усилии пытался убежать от смерти. Но старуха с косой еще никому не позволяла уходить от себя, и, спустя каких-нибудь полминуты, Волк окончательно испустил дух.
Зимин и не заметил, как опустился на колени. Руки и все тело его были залито кровью - в равной степени собачьей и человечьей. Его ощутимо покачивало, голову нещадно кружило.
– За что пса сгубил, придурок?
Стас кое-как приподнял голову, не сразу рассмотрел стоящего напротив Атамана.
– Ты обещал меня отпустить.
– Хрипло выдохнул он.
– Держи слово!…
– Заблуждение, - Атаман покачал головой.
– Я обещал тебе жизнь, но не свободу. И потом, если ты помнишь, кто-то хотел помериться силой и со мной? Если хочешь, я готов.
– Трус!
– словно плевок выплюнул Стас, и в ту же секунду Атаман «выстрелил» рукой. Это был не удар «копья» и не удар «дракона», - всего-навсего «поцелуй кобры». Потому Зимин и не умер, потеряв не жизнь, а всего-навсего сознание.
Глава 15
Сегодняшнее чудо совершилось ровно в два хода. Сначала Гринева подобрал на дороге крутобокий джип, а спустя всего полтора часа он уже сидел перед дежурящим по «Кандагару» Гришей Росомахой и с наслаждением жевал маковую выпечку секретарши Леночки. Сердобольный Гриша предложил ему еще и коньячку, но, верный своим принципам, Василий ограничился печеньем, запивая его ароматным кофе. Супруги, подобравшие Гринева на дороге, также успели его угостить, но кофе друзей да еще с домашней выпечкой был, без сомнения, лучше. Утро успело залить окна бледным рассветным молоком, и народ, поднятый с постелей звонками Григория, спешно съезжался к офису. Первым прилетел Юрик Пусвацет, сразу за ним явились директор «Кандагара» Дмитрий Харитонов, Серега Маркелов и Тимофей Лосев. Самыми последними прибыли опухшие от сна Маратик с Мишаней. Оба основательно недоспали и примчались, даже не успев толком умыться. Тем не менее, мобилизация была проведена в завидные сроки. Фактически контора собралась в полном составе, если не считать Леночку, которую беспокоить не стали, и Никиту, паренька, принятого на работу в «Кандагар» сравнительно недавно. Новоиспеченный сотрудник догуливал последние свободные деньки на родной харьковщине, и, верно, так оно было лучше. Всего месяц, как Никита демобилизовался из вооруженных сил, успев побывать в Чечне и Ингушетии, и бросать парнишку без надлежащей подготовки из огня да в полымя Харитонову не очень хотелось.
Как бы то ни было, но Гринева здесь знали практически все, а потому лишней дипломатии разводить не стали. По просьбе Дмитрия, Василий продолжил свое невеселое повествование, временами уточняя на бумаге схему лесного лагеря. Выходило у него не слишком художественно, но общее представление о деревушке получить все-таки было можно. Все вновь подъезжающие молча рассаживались вокруг стола, пытаясь сходу подключиться к теме.
– Значит, Стас остался в зиндане?
Гринев коротко кивнул, отдуваясь, отложил в сторону надкушенное печенье. Он был сыт, и он был счастлив, несмотря на все пережитые события. Его безудержно клонило в сон, но он понимал, что сейчас отоспаться ему никто не даст. Пару успокаивающих звонков домой он уже сделал и теперь должен был во всех подробностях изложить «кандагаровцам» перипетии минувших дней.
– Куда же ему еще деваться? И кстати, не он один сидит в зиндане. Там рядом еще одна яма была. Я туда не заглядывал, но с узником мы пробовали ночью переговариваться. Судя по всему, какой-то юнец. Старуха сказала: он - из коммерческих пленников. Стало быть, ждет, когда за него выкуп заплатят. Ну, а нам, само собой, ждать было нечего.
– Все равно!
– буркнул Сергей Маркелов.
– Надо было вам вместе бежать! Сидели бы сейчас здесь, и у нас хлопот было бы меньше.
– А девушки?
– строго вопросил Дмитрий.