Мы из спецназа. Поединок
Шрифт:
– Значит, по-твоему, я крутой?
– А кто тебя знает. Тоже ведь нашел заступников!
– Офицер отложил бумаги в сторону, нервно переплел пальцы.
– Но на всякий случай запомни: я тебя в ту камеру не сажал.
– И на том спасибо.
– Дмитрий подумал, что, пожалуй, напрасно наезжает на капитана. На вороватого взяточника Скворцов не походил, и определенная правда в его словах звучала.
Скрипнули тормоза, «уазик» остановился. Выглянув в окно, офицер с облегчением произнес:
– Ну вот, кажется, приехали. Вон и делегация встречающих семенит. Как
Дмитрий протянул скованные руки:
– Н
аручники-то снимешь или на память оставишь?
– Это уж дудки! Имущество казенное… - Капитан испытующе поглядел на Харитонова.
– Ты лучше скажи, крепко на нас ябедничать собираешься?
– А что про вас ябедничать? Будто не знает никто. Ну а тому красавцу, что меня брал, ребра при случае обязательно пересчитаю - так и передай. Пусть готовится…
– Как знаешь… - произнес Скворцов.
– Ну что? Свобода?
– Дмитрий тряхнул руками.
– Что ж, бывай, капитан. Взяток много не бери, блюди честь мундира.
– Тут блюди не блюди - один хрен. С такими, как ты, все равно упачкаешься.
– А ты щеточкой чистись. С утречка пораньше.
– Иди к черту, шут гороховый!
Здание администраци
и Харитонов посещал не впервые, поэтому дорогу в кабинет Валерия Аркадьевича, одного из негласных кураторов «Кандагара», узнал сразу. Стройная секретарша с алыми накрашенными губами была предупреждена о его приходе. С радушной улыбкой она поднялась с места и отворила перед Дмитрием массивную дверь, не выразив ни малейшего удивления по поводу его странного внешнего вида.
– Благодарю, - учтиво поклонился Харитонов, прикрывая рукой дырку на интересном месте и боком проходя в кабинет.
За столом сидел Санин Валерий Аркадьевич. Не выпуская из рук телефонной трубки, он жестом приветствовал Дмитрия и указал на кресло.
– …А ты подумал о том, что кортеж запросто может свернуть на Щорса?… - продолжал он отчитывать невидимого собеседника.
– Не подумал? И совершенно напрасно. Там у нас шеренги голосующих малолеток… Каких? А ты сам как-нибудь прокатись и полюбуйся. Подростки себя чуть ли не с десяти лет предлагают… Да, да! За полтинничек! И все это в самом центре города! То-то будет картинка для патриарха. В общем, разберись… - Валерий Аркадьевич положил трубку и повернулся к Дмитрию.
– Конечно, креслице ты мне попачкаешь, ну да что с тобой сделаешь. Присаживайся… Кстати, я ведь тебя уже третий раз из камеры выдергиваю.
– Всего-навсего второй. В последний раз вытаскивать приходилось Стаса. И потом, это у милиции надо спросить, за что нас сажают.
– Ладно, ладно, не заводись. Спросим с кого надо. А сейчас давай коротко о том, что с тобой стряслось.
Харитонов вкратце и по-деловому описал все, что с ним произошло за последние сутки. Санин молча слушал, но, как показалось Дмитрию, не очень-то внимательно, - его явно волновали какие-то другие мысли. Когда рассказ был закончен, он встал и прошелся по кабинету.
– Все верно. История отвратительная, но… Видишь ли, у нас тут другой расклад намечается - и тоже достаточно серьезный. Словом, требуются надежные люди, вот я и вспомнил о вас… Сегодня утром я встречался с одним человеком, которому абсолютно доверяю, и он сообщил мне очень важную и проверенную информацию, что в самое ближайшее время местных мусульман подтолкнут на провокации. Этим я и хотел попросить вас заняться.
– Нас?
– Именно вас. Лосев должен вот-вот подойти, хотя суть дела он в общих чертах представляет. Ну а пока он не подошел… - Хозяин кабинета вновь оглядел гостя и нажал клавишу селектора.
– Катюша, организуй-ка нам что-нибудь поесть, а также чайку с печеньем.
– Мне бы еще одежонку какую-нибудь, - подсказал Харитонов.
Валерий Аркадьевич вздохнул:
– И вот еще что, Катюш! Прихвати там попутно из моего шкафчика спортивный костюм. Ну да, тот, что с серебристыми лампасами.
Дмитрий откинулся в кресле. Переговоры, начинающиеся с чая и подарков, ему положительно нравились. Во всяком случае, с недавним приемом, который ему устроили в СИЗО, сравнивать было сложно.
Глава 22
Приключение у колодца разволновало сердобольную старушку. Антонина Васильевна при виде дрожащей Натальи, которая куталась в собственные руки и выбивала зубами отчетливую дробь, сначала запричитала, а потом принялась действовать: принесла полотенце, натащила из сеней тулупов и, порывшись в шкафу, извлекла на свет бутыль деревенской самогонки, которую решительно поставила на стол.
– Мне хватит и чайку.
– С этими словами Стас щедро плеснул себе из бутыли в чашку.
– А вот ей действительно не помешает, - добавил он, наливая самогон в рюмочку.
– В баньку вам надо. Особливо ей…
Зимин посмотрел на Наталью и согласно кивнул головой. Вовсю закипела работа. Пока Наталья, накрытая тулупами, боролась с ознобом, Стас под руководством хозяйки растопил печь в бане, в несколько заходов наносил из злополучного колодца воды. Петька, заменивший порванную веревку, приветствовал его как старого знакомого:
– Как там твоя утопленница? Отогрелась?
– Да вот баню для нее готовим.
– Самое оно… Я вот тоже своего пацана решил того… пропарить. А то губы-то синие-пресиние… Как бы воспаление какое не схватил.
– Кости-то целы?
– То-то и оно, что целые. Считай, в рубашке родились. Это в такую-то глубь упасть и живым остаться.
– Петро заглянул в сруб, невольно передернул плечом.
– Главное - ты тут вовремя подоспел. Кто ж его знает, как бы оно вышло. В общем, это… спасибо.
– Он протянул широкую ладонь и с чувством пожал Зимину руку.
– Если что, заходи. Всегда будем рады.
– Непременно… - Стас водрузил коромысло на плечи и двинулся к дому.
В бане между тем уже вовсю хозяйничала бабулька: подмела предбанничек, наскоро вымыла полы и полки.