Мы, монстры. Книга 1. Башня
Шрифт:
А наутро он замолчал. И свет ушел из глаз, и взгляд опустел. И с тех пор был пустым. Менялся лишь изредка, когда удавалось причинить кому-то боль или напугать до полусмерти. Тогда в глазах появлялись едва заметные безумные искры. А губ касалась мимолетная жесткая усмешка.
И каждый раз она вспоминала тот смех, что слышала перед тем, как вытащить его. И думала, что кривая ухмылка — эхо того смеха. Потому что Нивен не смеялся никогда.
Она помнила, как он впервые до полусмерти напугал гадалку Марлу. Как оставила их наедине лишь на мгновение, а вернулась —
— Что ты сделал? — рассердилась Алеста.
— Погадал, — ровно ответил Нивен. Он всегда говорил ровно. Голос его был чистым. Мертвым.
— Избавься от него! — посоветовала Марла и выскочила за дверь, громко ею хлопнув.
— Что ты сделал? — повторила она сквозь зубы.
Из-за Нивена она потеряла многих знакомцев и еще больше - клиентов. Его боялись. Серое ушастое существо, лишь отдаленно похожее на человеческого ребенка, перестало слушаться и сидеть в подвале. Более того — научилось выползать из подвала в самый неподходящий момент, потому что ему нравилось пугать всех вокруг. Оно любило, когда его боялись.
Марла мало чего боялась, да и его знала давно, но вот — и ее напугало.
Нивен не ответил, прокрутил в руке карту. И тогда она разозлилась. Она редко била его, но в тот раз не сдержалась - подошла и отвесила тяжелый подзатыльник. Он круто развернулся и врерился в глаза. Тогда он посмотрел на нее так, как никогда раньше не смотрел — показалось, что он сейчас в ее руку вцепится. Укусит, и укус будет отравленным. И все это — где-то глубоко-глубоко, потому что глаза — пустые.
Она отдернула руку, с трудом сдержалась, чтоб не отшатнуться. Сработал защитный механизм: Алеста часто имела дело с монстрами, и знала - покажешь свой страх, и тебе конец.
А он смотрел так еще несколько мгновений, потом бросил карту на стол и легко соскользнул с него.
А ведь эти карты были дороги Марле. Колода гадалки - как правая рука. И забрать карту из нее - что палец отрезать. И кусок сердца вырвать. И что такого надо было сделать - что он сделал, - чтоб она сама оставила палец и кусок сердца и хлопнула дверью?
Алеста подняла карту - там была Башня. Высокое строение, падающее под ударами молний. Это означало то ли крах основ мироздания, то ли новый этап в жизни. Подумала рассерженно: “Будет тебе новый этап, демоненок”.
И окончательно решила отдать его.
И никто не согласился бы принять такое, кроме Бордрера.
А он, не подозревая, что его судьба уже решена, уже тоже ушел за дверь. То еще кого-нибудь пугать, то ли играть с Псом. Пёс его почему-то любил. Наверное, был единственным, кто его любил. Она даже догадывалась, что и Нивен к Псу мог привязаться. По-своему, но привязаться.
Но не говорить же теперь Бордреру, что слабое место Нивена — ее Пёс. Потому что — она была в этом уверена — если Нивен решит, что это надо для дела, он и Пса расчленит без труда. И ничего не дрогнет внутри, ничего не изменится в глазах — там будет все так же пусто.
— Орден
— Я и рада бы, — соврала она, — но не знаю, как помочь.
А вот последнее было правдой.
Бордрер вновь надолго уставился в ее глаза, потом опустил взгляд на кости, что так и лежали рядом с ней. И так же долго изучал их. Наконец с тяжелым вздохом поднялся, побрел к выходу.
Он сильно сдал с того времени, как она видела его в последний раз. С другой стороны, когда это было? Лет десять назад? А люди стареют быстро, очень быстро. В дверях Бордрер обернулся и предупредил:
— Если ты как-то помогаешь ему, тебе это выйдет боком.
— Угрожаешь? — удивилась она.
— Нет, — вздохнул и отмахнулся он. — Не меня тебе стоит бояться, ведьма. Его.
И вышел.
Пёс проводил утробным рыком.
А она вновь взялась за кости.
***
Прежде чем уйти, Бордрер еще раз обернулся на ее окна. И подумал, что глупая ведьма зря отпирается. И что она, должно быть, куда сильнее, чем все считают. Потому что Нивен уже не раз, будто случайно, выживал там, где выжить невозможно. И вот сейчас — опять.
О подаренном ведьмой амулете он не знал.
***
Алеста же не знала, что амулет уже много лет как был сорван с шеи и заброшен в глубокую темную пещеру, потому теперь ее шепот помогает разве что летучим мышам да змеям, которые там обитают.
Глава 14. Мадаг
— Ура, — пробормотал себе под нос Йен, — я вышел...
Шагнул на дорогу, огляделся и задумчиво спросил:
— А куда я вышел?
Естественно, ему никто не ответил.
Конечно, хорошо было выбраться из лесу и увидеть наконец ровную дорогу и даже следы от колес на ней. С другой - за поворотом вполне могли оказаться Троллевы ступени, ведущие к Даарским воротам.
Трудно не сбиться с пути, ориентируясь в лесу по принципу “идти в сторону, противоположную направлению полета виверны несколько дней назад”. Да какое там направление! Йен уже не помнил, сколько именно дней прошло с тех пор, как он решил идти на Юг.
Кажется, еще немного — и вообще забудет, кто он такой.
"А кто ты, кстати, такой?" — задумчиво обратился к себе. Но решительно мотнул головой, отгоняя несвоевременные мысли. Сосредоточился на настоящем. Сейчас не важно, кто он такой. Сейчас важно — куда ему дальше.
Посмотрел в небо, по сторонам. И снова в небо. Развернулся в одну сторону, потом — в другую. Тяжело вздохнул, развернулся в третий раз и решительно направился вперед, а заодно прекратил пытаться понять, где именно тут перед.
Ноги, стертые, наверное, уже в кровь, он почти не чувствовал - одеревенели от боли и усталости. Но крови под сапогами видно не было, и Йен пытался двигаться так, будто ее там и правда нет.