Мы, монстры. Книга 1. Башня
Шрифт:
Их так и называли — Сойками. Банды грабителей, промышлявшие в Нат-Каде и работавшие по приезжим, которых понесло в трущобы. Типичное отребье низшего пошиба. Ходят парами-тройками, но, когда замечают крупную жертву, сбиваются в стаи и загоняют в темный угол. У них даже оружия нормального нет — лишь палки да ножи.
Но десять громил с палками — это серьезная опасность даже для подготовленного человека. Что уж говорить о том, который только и умеет, что шишками бросаться?
За кем еще могли увязаться Сойки, если рыжий только что покинул площадь? И хромает. И капюшон небось снял,
“Не повезло”, — мысленно посочувствовал ему Нивен.
Сделал еще несколько шагов, остановился, посмотрел зачем-то в небо, будто там еще сидели какие-нибудь боги, и с ними можно было поругаться. Будто все они давным давно не почили в небытии. Но богов не было, ругаться было не с кем, потому Нивен просто бросил проклятие себе под нос, круто развернулся и быстро двинулся назад.
Глава 28. Всё должно сгореть
Нивен быстро прошел мимо нескольких зданий. Нашел нужное. Схватился за ветку одного из стоящих вдоль дороги деревьев, толкнулся, крутанулся вокруг нее — и оказался сверху. Снова оттолкнулся — и перелетел на соседнее дерево. Оттуда — на балкон здания. Под ногами опасно скрипнуло, но Нивен уже вновь прыгнул — и оказался на водосточной трубе, по которой взобрался на крышу. Перепрыгнул на соседнюю, пригнувшись, присел на краю. Он помнил: с этой крыши открывается обзор почти на все прилегающие улочки.
Шаайенн шел точно по заданному маршруту. И даже капюшон был на месте — только немного сполз назад, открыв лицо. Но вот походка... Над походкой надо было поработать. По походке они его и вычислили. Он почти не хромал, шагал легко, широко. И руки в карманы сунул. И головой вертел — смотрел не под ноги, как тут принято. По сторонам и вверх. Будто хотел найти на местных сгнивших карнизах какие-то архитектурные детали.
Так не ходят в Нат-Каде.
За ним увязались трое. Пока — на почтительном расстоянии, чтоб не спугнуть раньше времени. Наперерез шли еще трое.
Нивен побежал, стараясь ступать легко, и все равно под ногами то и дело скрипело. Прыгнул на одну крышу, на вторую. Услышал — не видел их сейчас, перекрывала очередная крыша — как хрипло скомандовали:
— Стоять! Кошель! Медленно снял с пояса. Чего замер? Ножа раньше не видел? Снял кошель! Быстро!
— Так медленно или быстро? — уточнил Шаайенн. — Мне же нужно знать, как двигать… Ого! — перебил сам себя. — А это что? У тебя в ухе?
Нивен остановился у края крыши, сбросил с плеча лук, и неожиданно край пошатнулся. Весь мир пошатнулся, Нивен упал на колено, уперся ладонями в твердую крышу, лук со стуком упал рядом.
Люди снизу вскинулись на звук. Этого Нивен не рассмотрел, догадался. Мир плыл перед глазами цветными пятнами. И очень издали прозвучал голос Шаайенна, который им, вскинувшимся, объяснял:
— А это — эльф. И эльфийский ритуальный…
Люди разом двинулись на Шаайенна — пятна дернулись в его сторону. Решили, наверное, действовать быстрее. Неправильно решили. Нивен вскинул лук, поднявшись на колено, с усилием собрал картинку перед глазами в одно целое. Руки действовали будто сами по себе, но действовали. Раз стрела, два стрела, три стрела. Три мишени
“Уходите”, — мысленно обратился к ним Нивен.
Подхватил лук и спрыгнул. Выпрямился, разворачиваясь лицом к ним, и сбросил капюшон. Те замерли, переглянулись. Ноги подгибались, и Нивен понимал — сейчас он с ними не справится.
— Уходите, — сказал он, теперь вслух. Те переглянулись еще раз и бросились прочь. Нивен пошатнулся, стоило им скрыться из виду. Шагнул к стене ближайшего дома, уперся в нее рукой, привалился спиной. Его мутило, перед глазами, хоть и закрыл, продолжали плыть пятна.
— Эй, эльф! — прозвучал голос Шаайенна, будто сквозь туман. — Вот это, в ухе, как называется?
— Серьга, — ответил Нивен, открыл глаза и сосредоточил взгляд на нем. Тошнота отступала, но ноги были будто тряпичными — не держали.
“Кажется, я правда умираю...” — отстраненно подумал Нивен.
Насчет серьги он правильно догадался. Шаайенн изучал большое позолоченное кольцо, торчащее в ухе одного из грабителей.
— А как ее снять? — он присел над трупом и с детским интересом принялся крутить его ухо. Нивену снова стало тошно.
“Быстро учится, — подумал он, — в лесу убежал, в подземельях смотреть на покойника долго не мог, а теперь пытается серьгу отковырять. Быстро учится. Хорошо. У него есть шансы”.
Сделал шаг, ноги уже держали, но все еще норовили подогнуться. Потому — опустился на колено рядом со вторым грабителем, бросил:
— Стрелу, — и требовательно протянул руку. Нечего в ушах ковыряться, пусть оружие достанет. Рванул на себя вторую. Стрела подалась со второго раза, вымазав перчатку кровью. Нивен бездумно скользнул по кровавому пятну взглядом.
“Я умираю”, — повторил себе, пытаясь свыкнуться с мыслью. Как ни странно, сама мысль не отдалась ничем: ни страха, ни боли, ни злости. Сам факт был нормой. В конце концов, он шел к этому всю жизнь. И просто дошел. И теперь смерть была рядом, совсем рядом, ее дыхание было здесь: холодный ручеек в смрадном мокром воздухе. И это было нормально.
Только немного жаль, что он все никак не доберется до цели. Особенно сейчас, когда осталось совсем немного. Два чертовых квартала. Эти задержки в пути, такие несвоевременные. Каждое мгновение было на счету, а он терял эти мгновения. Останавливался. Возвращался. Зачем было останавливаться?
“Я ведь так никогда не дойду, — подумал Нивен. — Я не дойду”.
Чертов город. Чертов рыжий идиот.
Все должно сгореть.
Только как все сгорит, если дождь заливает улицы?
Он, не глядя, взял протянутую стрелу. Поднялся на ноги. Устоял. Шагнул к третьему покойнику и выдернул третью стрелу, уперевшись в него сапогом. Развернулся и направился прочь. Стрелы держал в руке - и дождь омывал их, и кровь стекала в землю вместе с водой.
“Сколько же тут крови, — подумал он неожиданно. — В земле. Были бы Мертвые живы, они бы за эту землю передрались еще раз. И еще бы раз умерли”.