Мы, монстры. Книга 1. Башня
Шрифт:
Сколько говорили о них. Мол, бессмертные, непобедимые. Но прокусываются, как обычные люди. И кожа тонкая. И кровь соленая.
Кинжал выпал из поврежденной руки, и Затхэ, схватив его зубами, отшвырнул подальше. И тогда на него прыгнул раненый волк. Затхэ успел отшатнуться, полоснуть лапой по брюху - и волк свалился на Тэхэ уже безжизненным телом. Красная кровь смешалась с золотой на снегу.
А Затхэ пошел дальше.
Глава 41. Идёт тьма
Вспышкой
— Постой, сестра, — мягко сказал он. — Как ты собираешься справиться с Затхэ? Ты настигнешь его — и что дальше?
— Не твое дело, — ответила Сорэн, но прочь не пошла — наоборот, развернулась к нему, глядя в темное лицо через силу. Повязку на глазах хотелось сорвать — казалось, он врет ей. Врет всем, нося эту повязку. А они, его глаза, сверкающие и чистые, там, под ней.
— Он ушел к людям, — напомнил Лаэф. — Решил, что люди лучше нас. Зачем же нам марать руки? Не станем уподобляться младшим, сестра, — и пнул тело волка, сбрасывая его с Тэхэ. — Покажем Затхэ, кто такие люди. И кто такой он сам.
— Планы Тьмы... — процедила Тэхэ, поднимаясь и удерживая перекушенную руку, — ты согласишься с ним, Сорэн? Пойдешь за ним?
— Мы все, — ровно проговорила Сорэн, — должны вынести урок из случившегося. Урок таков: нужно учиться действовать сообща. Говори, Лаэф.
Конечно, она соврала. Ни с кем она не планировала действовать сообща в дальнейшем, но сейчас ей очень хотелось как можно больнее ударить Затхэ — еще одного предавшего ее ребенка. А показать ему истинную суть людей — это сильнй удар. К тому же Лаэф, возможно, поверит в ее ложь. И подставит рано или поздно спину.
Да, она уже привыкла лгать.
***
И нет.
Лаэф не поверил.
***
Затхэ вышел к селению, толкнул створку ворот те запирались лишь на ночь. Навстречу ему двинулись люди.
— Замерзнешь, — сказали ему. — Где одежду потерял? Пьян что ли?
А он улыбался им, будто и впрямь пьяный. Ему в руки сунули плащ. Подали сапоги, старые и разношенные, но сапоги. Хорошие, добрые люди.
А потом он услышал змеиное шипение в голове:
— Глупый маленький звереныш-ш, — прошептал Лаэф, — ты так ничего и не понял. Я могу менять не только свои облики, Затхэ. Твоя многоликость — моя. И я ее забираю.
— Нет! — выдохнул он, но Лаэф уже дотянулся невидимыми темными щупальцами. Сжал — и дышать стало невозможно.
И впервые ему было больно оборачиваться. Впервые превращался не по своей воле — его будто выкручивали, будто ломали кости, как ни сопротивляйся. Ирхан в тот миг ушел с неба — нырнул в темную гладь, выбросив вместо себя на волны сестру Рихан.
Люди бросились врассыпную, и лишь Рихан с ужасом видела, что происходило
Но все слышали вой.
И люди, убежавшие было, затаившиеся по домам, вышли вновь, только теперь — с факелами и оружием наперевес.
— За что? — хотел было спросить Затхэ, но вместо этого вырвался утробный рык.
Люди бросились на него разом. С криками, размахивая мечами и факелами, и он отступил, на шаг, потом еще на шаг. Потом — побежал. Но по дороге из соседнего селения тоже уже бежали. Там услышали вой и поспешили на выручку. Бежали отовсюду, и все были вооружены.
Его оттеснили к обрыву, где под отвесной скалой разбивались о камни волны Мирдэна.
И тогда он развернулся.
“Я хотел, — подумал он, — прийти к вам. Помочь вам! Быть с вами! Но вы решили иначе. Что ж. Я принимаю ваше решение”.
И прыгнул вперед.
Они думали, что загоняют зверя. Но они шли на бойню.
***
— Ух’эр! — сказал Лаэф.
Тот швырнул под скалу сеть — такую, попав в которую уже не выбраться из его подземного царства. Встретился взглядом с Сорэн и кивнул, пока Лаэф не видел. Не учел одного: Эрхайза видела все.
— Сорэн, — сказал Лаэф, и та, вскинув руки, вновь призвала Ирхана в небо, и взмахнула ладонями — направила лучи. Так, чтоб те бликовали на остриях, слепили Затхэ.
— Заррэт, — сказал Лаэф, и каждый меч стал смертельным оружием. Мечи повели хозяев в бой, взметнулись разом, оставив глубокие на золотистой шкуре зверя. Но зверь не падал. Зверь все стоял. На груде разодранных тел.
И тогда Эйра тихо прошептала:
— Кровь...
И все поняли, о чем она: золотой зверь истекал золотой кровью.
— Не ровня нам? — задумчиво переспросил Ух’эр.
Но ему не ответили. Лаэф набрасывал тени: одну за другой, чтоб Затхэ промахивался, чтоб не видел удара, чтоб не успевал увернуться. Но Затхэ уворачивался. И бил, и рвал сам.
— Тэхэ! — звенящим голосом позвала Сорэн, протянула к сестре белую руку. — Лук!
— Дай людям завершить дело, сестра, — мягко сказал Лаэф. — Или тебя так напугала золотая кровь?
— Тэхэ! — требовательно повторила Сорэн. А та, сжав в руке лук, смотрела на Эйру. Но Эйра молчала, только плечами пожала в ответ сестре.
Тэхэ фыркнула, выбросила руку с луком в сторону, не глядя на Светлую.
Сорэн осторожно приняла оружие, легко подняла, выпрямилась на краю скалы. Вытянулась струной, натятула тетиву, выдохнула и застыла. А потом — отпустила.
Стрела свистнула в воздухе.
Затхэ вскинул лапу для очередного удара, когда она пронзила его сердце. И Затхэ пошатнулся. Шагнул назад, а люди бросились за ним — добивать. Ударили раз, другой, на мгновение он скрылся за ними, потом отбросил, поднялся. И Сорэн выстрелила снова. И снова.